Кавалеры оторвались от талы – чтоб вы знали: так на Дальнем Востоке называется тонко-тонко наструганная мороженая рыба (как правило, используют щуку, но идеальная рыба для талы – чистейший, нежнейший сиг, который ловится только в Амуре) с солью, перцем и прозрачными колечками лука, и это лучшая в мире новогодняя закуска после первой рюмки водки, а также после второй и третьей… ну а потом, строго говоря, становится уже все равно, чем закусывать – талой, винегретом, красной икрой, пельменями или тортом «Наполеон», – оторвались, значит, кавалеры от талы и с изумлением воззрились на это явление.
– Во набрались девчонки, – констатировал интеллигентный Юра, Машечкин супруг, и снова уткнулся в талу.
Его примеру молча последовали другие кавалеры, к слову сказать, тезки – Сашечкин Вова и Вова Аленин. И более никакого комплимента Дракон не удостоился. Впрочем, маскарад затевался подругами не корысти ради, а исключительно для собственного удовольствия. И составные части Дракона его получили. Правда, когда, вволю нахохотавшись, они сдернули противогазы и приготовились приступить к тале, выяснилось, что все три прелестных личика вспотели так, что косметика потекла и размазалась. Пришлось идти умываться, срочно обновлять макияж, а тем временем тала растаяла и стала просто сырой и не слишком-то вкусной рыбой.
А впрочем, бог с ними, с драконами, кавалерами и рыбами. Главное, что Алена пришла в восторг от идеи снова вырядиться русалкой и готова была ехать для этого даже в Тур. Да и вообще, всякому разумному человеку понятно, что манежилась она просто для приличия. Это же безумно интересно – увидеть французскую famille не со стороны, а как бы изнутри! И потом описать ее в каком-нибудь романчике! В жизни Алены Дмитриевой вообще все события подразделялись на те, о которых можно написать в романчике, и на те, о которых писать не стоит – по ряду причин…
– Вы когда пойдете в тот магазин, где ксерокс, – напутствовала Марина, – посмотрите, какие костюмы там есть. А если ничего не понравится, мы тут еще в одно местечко сбегаем.
– А вы кем хотите нарядиться, Марина?
– Может, какой-нибудь русской боярышней? У меня для этого костюма все дома есть: и кокошник, и сарафан, и серьги, и ожерелья. Так что смотрите только для себя. Хорошо?
– Хорошо, – сказала Алена, сунула в пакет свой библиотечный раритет и отправилась в магазин.
Стоя на перекрестке Фобур-Монмартр и рю де Прованс в ожидании, пока пройдет поток машин, она покосилась направо, на дом номер 34, и неприметно вздохнула. Там, как и в прошлом году, около подъезда была прикреплена табличка: «Nikita А. Che– rchneff. Avocat». С человеком, чье имя было указано на этой табличке, у Алены едва не завязался очень опасный роман. Опасный не потому, что ее сердце могло быть Никитой разбито: нет, это сердце в то время уже совершенно заполонил Игорь, и Никите Шершневу просто некуда было втиснуться, – опасный в том смысле, что Шершнев был, строго говоря, никакой не адвокат, вернее, не столько адвокат, сколько наемный убийца – киллер, говоря по-русски, или киллер, говоря по-французски. Как-то раз Алена влезла не в свое дело и помешала этому киллеру убить собрата по профессии по имени Дени Морт, по прозвищу Фримюс. Помешала только потому, что Фримюс оказался безумно похожим на одного человека, имени которого (на И начинается, на «ь» заканчивается) она больше не хочет, не хочет, не хочет – и не будет вспоминать! Разборка с двумя киллерами происходила в той самой бургундской деревушке Мулен, о которой недавно упомянула Марина. О том, как сложились судьбы персонажей того поворота ее жизненного сюжета
