– Ты хочешь сказать, что испытываешь муки?
– Еще какие. Просто Танталовы. И ни капли не могу утолить их. Потому что понимаю, что ничем, ну абсолютно ничем отплатить тебе не могу.
– А мне и не надо ничем отплачивать. И вообще, идиотская система этого ондзинства.
– Я согласна. Не наша система. Я тоже ее не придерживаюсь.
– А какой системы придерживаешься ты?
– А у меня порочный круг шире намного.
– Это как понимать?
– Ну вот сделал ты мне хорошее что-нибудь. Я тебе отплатить не могу. Хоть и испытываю муки неутоленной благодарности. Но я пойду и сделаю что-нибудь хорошее кому-нибудь другому. Скажем, Насте, например, сестре друга твоего.
– А что ты ей сделать можешь?
– Да это я так, для примера. Для Насти я, может, ничего сделать и не смогу. Но предположим, что сделала. И тогда Глеб будет мне должен. А он не мне, а кому-нибудь другому сделает что-то хорошее. А третий четвертому, а четвертый пятому. А потом кто-нибудь из них сделает что-то хорошее тебе. Все, круг замкнулся. Но он намного шире. А может, он не замкнется никогда, потому что ему потребуется охватить весь мир. И будет это длиться вечно, пока земной шар кружится вокруг солнца.
– То есть, у меня есть микроскопический шанс дождаться от тебя когда-нибудь ответочки, но она придет от другого человека?
– Да, если когда-нибудь тебя на дороге подвезет девушка на машине и пригласит переночевать у нее дома, а потом еще и накормит вкусно, то считай, что это от меня.
– Ну нет, на некую абстрактную девицу я не согласен.
– Не знаю, а вдруг, и я когда-нибудь смогу для тебя что-нибудь сделать.
– А ты не можешь сделать прямо сейчас?
Алексей посмотрел прямо в глаза Саше. Саша покачала головой грустно и ласково.
– Леш, прости меня. Но боюсь, что ничего не получится.
Несколько секунд длилось молчание. Саша стояла, отвернувшись, и в душе ругала себя, что дала слабину и осталась у Алексея. Теперь она испытывала вину и не знала, как отделаться от этого чувства.
Из дома вышел Глеб.
– Ну все, бывай, брат. Мне пора.
– Звони, если что. Что понадобится, всегда помогу. Может, еще пересечемся? Ты же в городе зависнешь на некоторое время.
– Буду рад. Пока, Саша. Приятно было познакомиться.
Друзья обнялись. Глеб махнул рукой и вышел за калитку.
– Ладно, – с неловкостью сказала Саша, – мне тоже надо идти. Извини.
Она пошла на кухню и посмотрела на приготовленный заранее рюкзак. Потом вздохнула, достала из него ноутбук, переложила в маленький рюкзачок и вышла из дома.
Алексей убирался в беседке. Его напряженное лицо говорило об обиде и уязвленном самолюбии, хотя он и старался изо всех сил этого не показать.
– Леш, я оставлю пока вещи у тебя. Если не возражаешь.
Алексей махнул рукой в знак согласия. Судя по всему, вести с Сашей разговор ему не хотелось.
Саша вздохнула и вышла на улицу. На душе было пасмурно и слякотно.
Пытаясь догнать Глеба, Саша так быстро бежала, что совсем запыхалась. Она догнала его уже на автобусной остановке и едва успела в последний момент вскочить за ним в автобус. Когда она плюхнулась рядом на сиденье и широко улыбнулась ему, Глеб посмотрел на нее, высоко подняв брови.
– Вот те раз! Явление Христа народу. Мы же вроде распрощались.
– Сейчас, Глеб, подожди, отдышусь только и все объясню.
– Ну-ну. А чего объяснять-то? Я ж понимаю: ты влюбилась в меня с первого взгляда, бросила богатого, перспективного и, судя по всему, втрескавшегося в тебя по уши кавалера и бросилась за мной вдогонку в одном неглиже.
