А ты не падаешь, конечно.
Ты не только наглый. В тебе тьма хитрости. За этими озорными улыбками. Беспечными ходами задом наперед. И успехами, которые за ними приходят. Твоя ладонь под моим пальто… Я совсем неосознанно вдыхаю воздух и забываю выдохнуть. …Надавливает на поясницу. Это похоже на то, как резко встряхивает тело неожиданно ледяная вода из душа. И я все еще сжимаю твой локоть остатками тревоги и щекой касаюсь холодного плеча.
Надо вырваться и одернуть. Надо.
Но ты держишь откровенно крепко, а потом парализуешь – зарываешься носом мне в волосы. Вдыхаешь. А ладонь медленно вверх, по ровной тропе позвоночника. Хорошо, что не видно, как я закрываю глаза, измазанный цветными пятнами нежно-розовых искр. Хорошо, что ты не знаешь, сколько у тебя власти. Хорошо, что незаметно, как от одного твоего вдоха у меня под кожей сыпется сахар – россыпью мурашек. Как объяснить, что я все это тебе позволяю? Чоннэ.
Чоннэ?..
А ты молчишь. Ложишься щекой мне на макушку. Какой же ты упрямый. Хитрый. Неугомонный. Дотошный. Добрый. Своевольный. Смешной. Отзывчивый. Оказывается, ранимый, оказывается, нежный. Оказывается, теплый.
Что чувствуешь и почему? Чем пахнут мои волосы, и тепло ли твоей ладони. Чоннэ. Ты же мне совсем-совсем не нравишься, знаешь? Мне нравится твой друг Юнин. Он самобытен, добр, раним и не по годам мудр. Мне нравится Лиен. За отходчивость, дружескую преданность и откровенность взгляда. Мне нравится твой сосед Коди. И то, что с него спрашивают, сколько ты спал и почему не высыпаешься. Нравится, что он сам забывает спать, потому что не отлипает от манги и своего графического планшета, который ты прозвал Занозой. Мне нравится твой друг Доминик. Как он хмурит свои широкие брови и спрашивает с тебя всякий раз, если Коди забывает выпить прописанные ему седативные.
Мне нравится шутка про заклятие, наложенное на вашу комнату, где «один спать не хочет, а другой – всегда и очень-очень». Нравится Дакота. Ей дарован буйный нрав и прорывной характер. Мне нравятся мои родители. За чувство юмора, сострадание и самую кристальную доброту. Мне нравится моя сестра. Она себялюбива, раскрепощена и пытлива умом. Нравится, какие широкие у тебя плечи, когда ты лежишь на сложенных руках и размеренно дышишь во сне. Мне многое нравится. В мире, себе, людях.
Но любить ведь – это совсем не то же самое. Правда?
Правда в том, что в дверь стучатся всю жизнь. Случайно или намеренно. А я просто никому не открываю. Правда?
Правда в том, что однажды среди сотни громких звуков, музыкальных нот и голосов я услышал твои шаги. Они стучали о порог, как кулаки в дверь. Особым шифром. И я тебя узнал. А если кого-то знаешь, как же его не впустить?
– Итан. – Тихо-тихо. Звуки блуждают в белоснежных джунглях, теряясь. – Ты пахнешь, как медовый пряник.
Но я все слышу.
Я же эльф. Эльфы слышат и видят лучше людей. Больше и иначе немного. Они влюбляются, принадлежат и испытывают влечение лишь единожды и только к представителю своего вида. Правда?
Правда, я не учел, что не один могу рождаться снова. Снова и снова – это не только для эльфов-самоубийц. Это для всех, кто есть и будет. У каждого фэа всегда есть аэф. Это закон.
Люди не научены искать. Или ждать. А эльфам дана природой способность узнавать по шагам. Хорошо, что я наконец признаю. Правильно, что тебе не слышно. Ведь разницы никакой, понимаешь, Чоннэ? Даже если.
