И еще ты улыбаешься. Как умеешь – чтобы мне пришлось сконцентрироваться строго на твоих глазах и считать про себя.
– Что ж, для меня это огромный плюс. – И как всегда свободно откидываешься локтем на парту. – Когда состарюсь, ты меня не бросишь из-за того, что я перестану быть привлекательным.
Эта тема плохая. Не хочу о ней.
– Кто тебе сказал, что ты привлекательный?
– В этом времени полно зеркал, я и сам вижу.
На все-то у тебя есть ответ, Чон Чоннэ.
– Помню, что ты был готов переодеваться ради меня в девушку. – А на это что скажешь? – Это предложение еще в силе?
– Конечно. Но ты же асексуален, так что мне не придется. – И, разумеется, подмигиваешь. Довольный завоеватель. Самое время признать, что словами переиграть тебя сложно. О чем бы они ни были.
Дальше начинается лекция, и ты покорно помалкиваешь. Только смотришь, разглядываешь, задеваешь коленкой, а через тридцать минут неусидчивости лезешь к девушкам на скамье пониже, заметив у одной из них желтые стикеры. Тебе выдают несколько, но ты шипишь, бормочешь, обвиняя человека в жадности, выклянчиваешь еще, зарабатываешь замечание от преподавателя и только после затихаешь.
Стараюсь не ловить никаких взглядов, а их много – ты провоцируешь своим шебутным поведением, а я смотрю только на профессора, пытаясь хоть что-то усвоить и не запутаться в формулах твоего запаха. Ты даришь десять минут покоя, а потом мне на листы начинают крепиться выпрошенные стикеры. На каждом – надпись твоим крупным, немного неуклюжим почерком.
Я считаю тебя красивым.
Черным по желтому. В самом центре.
И считаю тебя тоже.
Как только убеждаешься, что я прочел, клеишь сверху следующий.
Каждое утро.
А потом ночью.
Дальше ты пишешь слишком долго, пока я сжимаю ручку, надеясь, что она не начнет крошиться.
На Рождество ты мне снился. На каникулах.
И на выходных всегда тоже.
Когда мне тебя не видно, я почему-то переживаю. С тобой когда-нибудь такое бывало?
Бывало, Чоннэ. Бывало! Прекрати, пожалуйста.
Двадцать первого я смотрел повтор речи Мартина Лютера Кинга на кухне. Мои братья начали придумывать свои варианты продолжения фразы «У меня есть мечта».
Я загадал тебя.
Черт, только не думай, что это пикап лайн.
Я серьезно.
Я рассказал про тебя братьям. Меня подняли на смех, потому что я два года к тебе не подходил. Еще они попросили твое фото, хотят на тебя посмотреть.
Когда они попросили фотографию, я немного заревновал. Ужас, знаю. Прости. Иногда мне хочется, чтобы о тебе знал только я один. Это странно?
Мне нравится, как ты дышишь. Прямо сопишь. Здорово я тебя злю. Если хочешь, вымещай возмущение на моей руке или коленке. Можешь щипаться.
Не то чтобы я хотел тебя съесть, но ты снова пахнешь медом и пряниками.
Мне очень нравится твоя татуировка на шее.
– Fëa² and hröa ~
Это ведь Фэа и Хроа, о которых ты говорил? Расскажешь потом, почему во второй степени?
Я как-то перечитал все три тома «Властелина колец», чтобы найти часть, где говорится об этих понятиях. И только потом посмотрел, что они упоминаются лишь в одной из книг по «Истории Средиземья».
Я же все эти годы думал, что ты фанат Толкина. Прочитал буквально все его произведения, включая те, что публиковались посмертно.
Пойдем сегодня ночью в парк?
Хорошо, что можно не отвечать. Можно захлопнуть блок, покрыв стопку приклеенных стикеров. Плохо, что ты по-прежнему жутко упрямый.
И очередной желтый квадрат лепится теперь уже на лакированную обложку тетради для конспектов:
