– Про что комикс?
– Не знаю, – Алиса пожала плечами, – кажется, про мышей и кошек. Я не читала.
– Почитаем вместе?
– Не хочется как-то.
Алиса зевнула и продолжила листать комикс, а когда дошла до конца, то вернулась к самому началу. Девчушка принялась разглядывать картинки с самой первой странички, не погружаясь в чтение.
– Хочешь, я тебе почитаю?
Она кивнула, и я взяла комикс в свои руки так, чтобы и фонарик не уронить, и чтобы Алисе было видно. Она сама переворачивала страницы, снова потянув большой палец ко рту.
– Хочешь пить? – я прекратила чтение.
– Да, и есть.
Мы немного перекусили. Закат оранжевыми лучами пронзал серые тучи, уходящие с небосвода. Там промелькивали звёзды. Воздух был настолько чист и прозрачен, что казалось, будто на ковёр просыпали блёстки. Алиса прислонилась головой к моему бедру и широко зевнула. Я отвела Алису к спальному мешку и завернула как пельмешек. Немного почитав, закрыла журнал. Алиса уже тихонько посапывала, держа пальчик у рта.
Время тянулось медленно. Я спать не хотела, хотя снаружи становилось всё темнее. Было настолько тихо, будто кроме меня и Алисы в этом мире больше ничего живого не осталось. Я ощущала, как тело ноет с шеи до пяток. Боялась прикоснуться к ногам, они так отекли, что вот-вот лопнут от любого неловкого движения или прикосновения.
Сначала я думала, что мне показалось, но потом заметила мелькнувший снаружи свет. Вскоре послышались звуки моторов. Я разбудила Алису, и та начала громко хныкать. Пришлось зажать ей рот ладонями. Она ногтями впилась в мою руку, и только тогда я увидела, что сдавила ей рот вместе с носом. Алиса быстро поняла, что стоит вести себя крайне тихо. Что-то происходит там, снаружи.
Звук движущейся машины совсем близко, но я побоялась перебираться в подсобку. Там слишком мало места, чтобы уместиться нам обеим вместе с рюкзаками. Я кинула в подсобку все наши вещи, а Алисе велела спрятаться в дальнем углу. Знаю, как она боится темноты, поэтому пришлось дать ей фонарик, сказав, чтобы та ждала до утра. Я быстро стянула с запястья часы со светящимся в темноте циферблатом, кинула ими в Алису и заперла в подсобке, а сама нырнула за кассу.
Если огромная сумка, набитая провиантом, лежит без дела, то значит, что и люди рядом. Так могли подумать незваные гости. Я дала маленький шанс Алисе, хотя не особо верила в успех. Эти мысли наводили ужас и страх за дочь. На глаза навернулись слезы, когда я услышала пьяный смех и голоса, перекликающиеся с грохотом выхлопной трубы. Захлёбывающийся мотор затих, но фары ещё горели. Тени мелькнули по бензоколонкам и, извиваясь как водоросли в воде, стали уменьшаться. Они идут сюда.
Когда шаги тяжёлых сапог отгремели у самого входа, я словила всхлип Алисы, и по спине пробежал холод. Я закрыла рот руками и уставилась на дверь, за которой сейчас сидит моя дочь в полной темноте и жуткой тесноте. Фонарик? Я дала ей фонарик?!
– Денис, посмотри там… – пьяный голос скомандовал, прозвучав совсем хрипло.
Металлические набойки зазвенели слева от меня за несколькими пустыми стеллажами. Я поджала колени ближе к подбородку и накинула капюшон. На что мне приходится рассчитывать? Это просто смешно, но выхода нет.
Судя по голосам, их тут трое. Только если оставшиеся не ждали в машине. У них не было фонарей, и они двигались в полумраке, освещаемом автомобильными фарами. Они словно намеренно ищут именно одну меня и больше никого. Щёлкнул затвор, за которым последовал неприятный запах. Заправка медленно наполнялась сигаретным дымом, и таким едким, что лёгкие стало распирать. Лихорадочный приступ кашля был уже на подходе. Я подумала, что если бы Гриша курил, то я бы хоть немного привыкла к дыму сигарет. Но нет, всё складывалось в худшую сторону, и я опять услышала всхлип Алисы. Чуть более громкий, чем предыдущий. У неё там, наверное, всё меньше и меньше воздуха, а этот удушливый смог проникал во все щели. Скорее всего дым уже затянуло через тонкую щель под дверью, превращая подсобку в газовую камеру.
