Наступил июль сто тринадцатого года Нового времени. В одно прекрасное утро в окутывающую Ника пустоту проникли какие-то звуки. Мозг долго пытался вспомнить, что это такое. И в конце концов сообразил, что медкамера отключилась и издала привычный сигнал. Бекет медленно открыл глаза и тут же зажмурился от холодного белого света, попавшего на сетчатку. Вторая попытка оказалась успешной, и Ник осмотрелся. Быстро сообразив, что это – лазарет «Дьявола», мужчина успокоился. Автодоктор медкамеры уже убрал с тела почти все датчики, лишь по катетеру, стоявшему прямо в сонной артерии, подавалась какая-то вязкая жидкость. А по тому, что стоял в правом предплечье, тек светло-желтый раствор. Ник покосился на монитор диагноста, но строчки расплывались. С левой стороны картинка все еще была нечеткой.
Аппаратура уже отправила сигнал медикам, и вскоре в лазарет прибежали Софья с Ниной. Увидев, что муж пришел в себя, доктор Бекет бросилась к нему, не скрывая слез радости. Софья встала возле открытой медкамеры:
– Привет, ну ты и напугал нас?!
– Привет, – с трудом выговорил Ник, взяв жену за руку. – Что… тут… происходит?
– Да как тебе сказать? – Нина гладила мужа по щекам, шее и плечам. – Ты чуть не умер от обширного кровоизлияния в мозг.
– Что… за бред?! – Ник собрался с силами и накрыл пальцы жены своей ладонью. – Ни хрена… не помню!
Потом он невольно перевел взгляд на хронометр и удивленно посмотрел на медиков:
– Как второе июля?!
– Вот так, – пожала плечами Софья. – Ты тут две недели уже валяешься.
– Черт… моя… лицензия! – Спохватился Ник.
– Дома твоя лицензия, – Нина предала ложу медкамеры полу сидячее положение.
– Да, я все же… успел заехать… в комитет, – Ник напряг память, пытаясь восстановить прошлые события. – Я же из лицензионного… комитета поехал… домой. А потом… собирался к стоматологу. Не помню… что дальше.
– А ты и не будешь это помнить, – Нина чувствовала, как ее энергетика Берегини встроилась в биополе Стража и заряжает его. – Тебя вырубило недалеко от дома.
Ее пальцы сжали ладони мужа. Ник легонько потянул их к себе и нежно поцеловал. Софья со стороны обратила внимание, что пилоту приходится напрягать память, чтобы совершить какое-нибудь действие. Видимо, связи между старыми клетками и рожденными под действием илеанского геля еще не до конца сформировались.
– Я вас оставлю ненадолго, – доктор Салинос подмигнула подруге. – Пойду, сообщу экипажу и попрошу нашего невролога из клиники приехать для консультации.
– Сонь, только… пусть сегодня… паломничество… сюда не устраивают, – попросил Ник. – Я еще слишком… слаб.
– Просто обрадую их, а то ходят сами на себя не похожие, – Софья ушла из лазарета, тихо прикрыв дверь.
По дороге в кабину по залитым холодным белым светом коридорам женщина поймала себя на мысли: «А что, если он больше не сможет управлять „Дьяволом“? Мне тяжело представить в пилотском кресле нашего корабля другого человека. Будем надеяться, что илеанский гель, а потом и „синтетик“ вернут Ника в строй. Как бы опять экипаж не развалился».
А в конце недели Софья с Фернандо и Тэд с Джоан, забрав детей, пришли к Нику домой. Нина воспротивилась тому, чтобы сразу объявился весь экипаж. Потом Ник упросил друзей не обижаться и разделить по жребию. Пока старшие мальчишки гоняли мяч, Алина и младший сын пилота – трехлетний Мейсон Бекет возились в песочнице, а женщины суетились на кухне и накрывали в просторной беседке, трое друзей расположились на широкой скамейке в тени раскидистых яблонь, ветви которых обещали вскоре согнуться под тяжестью плодового изобилия.
