– Где Даниил, едрить его налево?– выругался Ускакаев.
– Да вон он, уже в машине сидит!– Карналыев указал на серый BMW, фары которого старательно помигивали Ускакаеву и Карналыеву со стоянки.
Андрей Евлампиевич, не сказав ни слова, ускорил шаг. Через полминуты он уже садился на переднее сидение машины и здоровался за руку с её бородатым водителем.
– Даниил, спасибо что отреагировали в такой поздний час,– старик поправил кепи и пристегнул ремень.
– Для вас, Андрей Евлампиевич, когда угодно!– усмехнулся Даниил.– Игорь, ты там как?
Карналыев никак не мог справиться с ремнём безопасности заднего сидения, но с вымученной улыбкой помахал Даниилу.
– Трогайтесь!
Но Даниил отрицательно помотал головой.
– Пристегнись вначале.
Игорь застыл, а потом непонимающе взглянул на Даниила и Ускакаева. Андрей Евлампиевич жестом поторопил Карналыева.
– Чего?
– Карналыев, пристегнись уже!– прикрикнул Ускакаев.– Мы из-за тебя упустим Дарлына!
– Но Андрей Евлампиевич, я…
– Пристегнись уже, твою же мать!– Ускакаев ударил по подлокотнику, чем вызвал неодобрительный взгляд Даниила.
– Хорошо-хорошо,– Игорь ещё какое-то время провозился с ремнём, после чего кивнул сидящим на переднем сидении.
– Вот теперь можно и трогаться,– Даниил осторожно выезжал на дорогу.– Главное при вождении, это что? Правильно, безопасность!
И мужчина выжал педаль газа. Ночь в Карачарове пронзилась свистом покрышек, а Игорь Карналыев наконец понял, почему Даниил так настаивал на ремнях безопасности.
00:40
– Спокойной ночи, Ярослав!
– Спокойной ночи.
Юноша закрыл дверь в свою комнату и выключил свет. Его глаза уже давно видели в темноте гораздо лучше чем при свете. Он снял резинку со своих волос и бросил её к зеркалу. Распустив вьющиеся каштановые пряди, он начал медленно готовиться ко сну. Сняв серый шерстяной свитер и оставшись в одной майке, он лёг на кровать. Сегодня его звали Ярославом, вчера Николаем. Как будут звать завтра? Какая разница.
Неожиданно, в зеркале что-то блеснуло. От острого взгляда юноши это не укрылось. Вглядываясь в гладкую поверхность, он гадал, кому же понадобилось связаться с ним в такое позднее время.
– Для нас не бывает позднего времени, Саурус,– раздался приглушённый голос. Саурус прислушался.
– Оулавюр?
– Кто же ещё,– на зеркальной поверхности появилось нечёткое изображение юноши с измождённым лицом в обрамлении тёмных волос.
– И в чём же дело?– вздохнул Саурус. Его собеседник помедлил с ответом.
– Я в очень странной ситуации. Ты не мог бы приехать?
– Куда?– Саурус и бровью не повёл, пока Оулавюр не назвал адрес.
– Второй подъезд, я на восьмом этаже.
– Погоди, там ведь живут…
– Да. Я объясню тебе когда приедешь. Ты же приедешь?– в голосе слышалась мольба.
– Заварю чай и выдвигаюсь.
– Спасибо,– выдохнул Оулавюр. Зеркало снова стало зеркалом.
А Саурус встал с кровати и направился на кухню. Заварить чай. И снова хрен пойми куда. Посреди ночи. Быстренько рассчитав, как ехать, Саурус прикинул, что доберётся до точки часам к двум ночи.
01:00
Ничего не выходит. Заснуть не получается. Писать что ли опять попытаться?
Кирилл Схимник вновь отправился на кухню, где стоял компьютер. Эта ночь определённо была куда более странной, чем остальные. Писать в городе он не мог совсем, но вот спалось здесь всегда изумительно. Что же не так сегодня? Что вообще происходит? Почему так предательски ноют шрамы на плечах?
Схимник работал над рассказом о Марине Цветаевой уже пару недель и потихоньку начинал думать, что не закончит его даже к её дню рождения, хотя на дворе стоял ещё только июль. Кажется, буквы просто разбегались в стороны и никак не хотели складываться в слова.
