– Хочешь, к ней брошу?
Эктори вновь послала его ко всем богам, а Хафэр проговорил:
– Кстати, скажи спасибо Вихрю, это он согласился тебя отбить.
– Это меч, что ли? – поинтересовалась Эктори. – А ему зачем?
К удивлению Эктори, Хафэр объяснил ей совершенно спокойно:
– Может обидеться, сожрёт ещё.
– Шутишь!– воскликнула Эктори.
– Упырей вот кушал.
– Бр-р… – Эктори помотала головой, отгоняя неприятные образы, слишком уж её не нравилось столь мало знать о мирах, где похоже все и вся пытались сожрать друг друга и зачастую в самом буквальном смысле.
– Сам опасаюсь.
Ещё несколько шагов прошли в молчании.
Хафэр остановился:
– Здесь, – он постучал по подоконнику.
Вскоре окно распахнулось, выглянула худенькая женщина.
– Опять оригинальничаете, ребята? – её губы расплылись в приветливой улыбке.
– Приходится, – хмуро ответил Хафэр.
– Залезайте детки, у меня чай есть, совсем свежий.
Хафэр влез в окно, спустился на пол, протянул Эктори руку. Спустившись с подоконника, она с интересом пробежалась взглядом по стеллажам, заставленным книгами в старинных обложках, диванчику у стены, тумбе, столику, двум креслам – таким же стоят в читальном зале, вспомнив что именно с таком же она провела прошлую ночь.
Женщина зажгла настольную лампу, закрыла окно, задёрнула тяжёлые шторы. Взяла Эктори под руку, подвела к дивану, произнесла, столь доброжелательным тоном, что Эктори как ни пыталась, не смогла отнестись к ней с подозрением:
– Раздевайся, девочка моя.
Эктори раскрыла рот в попытке запротестовать, отказаться, послать с такими указаниями куда подальше, но, сама не понимая, почему, смолчала.
– Снимай одежду, я развешу, просушу, пуговицы пришью, по швам заштопаю.
– А… а мне в чём сидеть? – наконец вымолвила Эктори, то что беспокоило её больше всего. Она понимала, что в мокрой одежде куда хуже чем без неё, но хотелось бы закутаться во что-нибудь сухое и желательно тёплое.
Тётушка, истолковав её замешательство ка стыдливость, произнесла:
– Голышом посидишь, не отвалится. Раньше все по лесам да полям скакали голые, а эти, зоздатели миров ихние, не факт, что были, да и те не сразу же одежду придумали.
– Но… но это тогда, а тогда – это не сейчас климат потеплее был… – Эктори говорила тихо, почти неразборчиво.
– Ой-й! Какие мы! Я ей помощь предлагаю, а она недовольна, – всплеснув руками заворчала тётушка.
– Простите, я не хотела… Извините, я не специально… – поспешила сказать Эктори, опасаясь, что действительно может остаться без ремонта одежды.
– Не извиняйся, ни перед кем, но и не наглей мне тут, – тон её резко изменился, стал серьёзным.
Эктори опешила от столь контрастировавшей со всем сказанным до этого фазы, отчаянно пытаясь понять, то ли у неё под конец тяжёлого дня разум отказывался работать, то ли миры постепенно сходили с ума, а она просто не поспевала в общем темпе.
Женщина выдвинула ящик тумбы, вытащила светлую сорочку, кинула Эктори: «Можешь зайти за шкаф, там переодеться, не увидят», повернулась к Хафэру, уже рассевшемуся в кресле с кружкой горячего чая, заговорила:
– А что касается тебя… А ну-ка слез быстро, ишь, чего удумал! Мебель мне пачкает! – погрозила пальцем.
– Новое куплю, – равнодушно ответил Хафэр даже не шелохнувшись.
– Переоденься! У меня от старого друга халатик остался, я тебе его дам.
– Не буду надевать ваш сто шестидесяти девяти ходовый шмот.
– Вот, обижаешь. Мы с ним всего-то ходов пять, ну может чуть больше, не виделись.
