– Не обижайся, но Элайза всегда меня немного пугала. – признаюсь, пока Ева наливает в свободную чашку горячий чай. В нос тут же ударяет запах мяты.
– Я и не обижаюсь. – пожав плечами, она протягивает мне чай. – Она и меня иногда пугает.
От веселого блеска в ее глазах я невольно смеюсь.
– Кажется, что она готова утащить тебя силой и спрятать, стоит кому-то не так взглянуть на тебя.
Блеск в ее изумрудных глазах меркнет. Я внимательно смотрю на свою подругу. Все те же утонченные черты лица. Грация и женственность. Ева всегда завораживает своей плавностью в движениях и величественным спокойствием.
Вот только сейчас подруга явно напряжена. И озадачена. На моем языке вертится вопрос, но я жду.
Треск огня наполняет комнату.
– Мама боится, что кто-нибудь может воспользоваться мной. – тихо говорит она. – Ну, сама знаешь. Я чуть ли не единственная, кто может видеть так далеко…
Ева отводит взгляд и берет чашку в руки. Я ставлю свою обратно на столик и разворачиваюсь к подруге всем телом. Моя стена и ее барьер не пропускают даже ветерка эмоций, поэтому решаю спросить в лоб:
– В чем дело?
Ее пальцы едва заметно сжимают чашку.
– Зачем ты встречалась с моим отцом?
Она прикрывает глаза и вздыхает. Затем все же поднимает на меня взгляд.
– Он хотел знать, чем закончится этот вечер.
– Это собрание?
Она кивает.
– И?
Ее рот приоткрывается и закрывается снова. Брови хмурятся. Она делает глоток чая.
– Ничего. – покачав головой, она с досадой ставит чашку на столик. – Вообще ничего. Слишком много переменных. Слишком много решений.
– Но ты ведь всегда могла выбрать наиболее вероятное.
– Да, но не сейчас. – вздыхает она, ее глаза начинают бегать в пространстве, словно пытаются найти нечто неуловимое. – Что-то…что-то изменилось. Феи. Волки. Валери…
– Валери? – мне не удается скрыть потрясения в голосе.
Она уверенно кивает, а затем трясет головой, будто не может решить какую-то сложную задачку.
– Не знаю, почему, но она ключ. Ключ ко всему. Именно ее решения меняют ход событий. Запускают новую и новую цепочку. И все они одинаково вероятны.
Моя сестра.
Как моя сестра, которая зареклась не появляться в этом поместье, которая отрезала себя от всей семьи на целых шесть лет, может быть ключом ко всему?
Это не имеет смысла.
– А если сегодня она все-таки не объявится?
Ева поднимает на меня глаза и замирает. В гостиной повисает тяжесть, и лишь треск камина просачивается сквозь нее.
– Смерть. – будто предзнаменование раздается из уст ведьмы слово. – В таком случае я вижу только смерть.
Что-то внутри меня болезненно опускается от холода и уверенности в ее голосе.
Вот почему отец решил призвать сестру. Он не может рисковать.
Это плохо. Очень плохо.
Стряхнув с себя дурное предчувствие, я спрашиваю:
– Есть ли вероятность, что сегодня все пройдет хорошо?
Выражение ее лица говорит красноречивее любых слов.
Мы по уши в дерьме.
– Что еще ты увидела? И не говори мне, что ничего. Я знаю, как ты выглядишь, когда к тебе приходит видение. Там, когда ты меня обняла, ты еще что-то увидела.
– Я…я не могу сказать тебе, Ками. Прости.
– Но почему?
Ева опускает глаза и качает головой.
– Прости. – шепчет она.
– За что ты извиняешься?..
Осознание накатывает ледяным ветром, проходит сквозь кости, и я вздрагиваю.
– Смерть. – говорят мои губы. – Ты видела мою смерть, да? Единственное, о чем запрещено говорить. – ее глаза блестят, когда она вновь смотрит на меня. – Но ты сказала, что видела смерть всех нас в одной из вероятности.
