— Апчхи! — я потерла нос о плечо.
— Будь здорова, Таисия.
— Спасибо.
— Ты как-то напряжена. — заметил мужчина.
— Если только немного, — произнесла я с сарказмом, но Анисий его не заметил.
— Хорошо, что ты признаешься в этом. Это первый шаг к покою.
Какой может быть покой, если мы в пробке на самом выезде из города стоим двадцать минут. Мне не хотелось опаздывать и привлекать к себе лишнее внимание. Как представлю, что несколько десятков взглядов за столом будут устремлены на нас, так по спине пробегает дрожь.
— Сейчас ты точно расслабишься, — пообещал мне Анисий и потянулся к магнитоле. Из динамиков полилась знакомая музыка. Что-то лиричное. — Ты же любишь эту песню.
Люблю — это сильно сказано. Она скорее не вызывает у меня желания переключить на следующую.
— Ху-у-ум тере бин, — в какой-то момент Анисий начал подпевать исполнителям, плавно покачивая головой. — Аб рех нахи закте… Ла-ла-ла, — протянул. — Никак не разберу тут слов, — пояснил заминку. — Смотри как все складывается. Пробка стала двигаться быстрей. Тере бина киа вайод мера… А ты что не поешь?
— Я не знаю слов.
— Это не важно, тут главное душой обратиться к Вселенной. Повторяй за мной. Киунки тум хи хо… Аб тум хи хо… Ну же. Киу-у-унки тум хи хо. Только вторую ка, надо как бы проглатывать. Оно ближе к слову…
— Куни?.. — спрашиваю я и допеваю строчку: — Тум хи хи.
— Ну нет, Таисия, послушай, — он включает громче. — Забудь про куни, произносится куи-и-ини.
Я прыскаю от смеха. Уже год как забыла про куини и тем более про тум хи хо. Все напрочь забыла. Боюсь и не вспомню.
— Куини, — повторяю я послушно и не сдерживаю смеха. — Прости. Это все иланг-иланг.
Анисий смеется вместе со мной.
— Мне не на что обижаться. Я радуюсь твоему хорошему настроению. Тере лийе, — продолжает подпевать исполнителям. — Хи йийа майн.
— О, господи, как ты это выговариваешь?
— Практика языка, Таисия, — беззаботно отвечает мужчина, мурлыча себе под нос.
Мы наконец вырываемся из плотного потока машин на трассу. Дорогу к дому Агнессы Винировны я четко запомнила. За полгода брака Андрей часто возил меня к своей бабушке. Она единственная из семьи Троицких с кем я нашла общий язык с первых слов, не считая бывшего, конечно.
— Вот тут налево, — указываю я. — Ой-ой-ой, — верещу, когда Анисий лихо выворачивает руль. Мы проносимся перед самым носом внедорожника, а перед глазами проносится вся моя жизнь. — Больше так не делай, — произношу я сиплым от страха голосом.
— Я все держал под контролем, — ответил мужчина и вот сейчас его мягкая улыбка злила. — Вдохни глубоко и выдохни. Медленно. Во-о-от так, — показывал на своем примере. — От тебя сейчас исходят негативные вибрации.
— Прости, но они как-то сами, — огрызнулась я, указывая дальнейшее направление. — Вон тот дом с темной крышей. За год здесь ничего не изменилось, — заметила я, когда мы въехали на территорию.
Нас определенно ждали. Ворота были распахнуты, а на ступенях дома чопорно поправлял белоснежный платок в кармане фрака дворецкий Агнессы Винировны Константин. Он элегантно сбежал по ступеням и распахнул мою дверь.
— Добрый вечер, Таисия Леонидовна. Счастлив вас снова видеть, — мужчина не только говорил, но и одновременно освобождал меня от вещей.
— И я вас очень рада, Константин, — произнесла я искренне. — Как самочувствие именниницы? — спросила я протягиваю коробку с подарком.
— Прекрасное. Через час она ждет вас в столовой.
