Чертыхаясь, Адиль нехотя выходит из-за стола.
– Друдом у них какой-то, а не отношения, – комментирует, затягиваясь, Валюха. – Уже бы или развелась, если ее что-то так парит, или смирилась.
– Им бы поговорить начистоту, а они только и могут, что шпынять друг друга да обвинять в обидах столетней давности.
Валюха кивает. Протягивает мне мундштук. Я меняю насадку.
– Ты-то сама когда вызовешь Молотова на разговор?
– Вызовешь? Прям как на дуэль? – щурюсь, выпуская ароматный дым.
– Если бы. На дуэли все по-честному. А твой Игореша так не умеет.
– Он не мой, – отпиваю вина. – А поговорим мы после моего возвращения.
– Откуда?
– А я не сказала? – невинно хлопаю глазами. – Мне тут кое-куда нужно смотаться. На три дня.
– Куда же?
Я не могу уехать и никому не сказать, где буду.
– К Климу.
Лицо Валюхи надо видеть! Это что-то. Еще немного, и ее челюсть коснется стола.
– Ты серьезно, мать? Собралась на свиданку к зэку?! Яся! Нет, ну ладно, я дура простодушная, скачала тебе это гребаное приложение. Но ты! Ты-то, Ясь, умная баба. Куда ты лезешь вообще?! Вдруг он тебя…
Валюха осекается, отвлекаясь на непонятную суету у входа.
– Что случилось? – выхожу я из-за стола.
– На улице кого-то сбила машина.
Это может быть кто угодно, так? Но мое сердце, будто предчувствуя что-то ужасное, уходит в пятки. Подхваченная толпой любопытных, я выхожу на улицу. А дальше все будто в дешевой драме. Улица, фонарь в ярком пятне которого, как на сцене, разыгрывается кульминационная сцена.
– Адиль, слышишь, бро! Не трогай ее. Нельзя, если поврежден позвоночник.
– Ага…
Светка лежит как сломанная кукла, прямо на дороге. Возле нее на коленях сидит Адиль. Движение вокруг замерло. Машина, та, которая, вероятно, ее и сбила, стоит криво припаркованной чуть дальше. Водила, не находя себе места, мечется по кругу, обхватив голову руками и бесконечно повторяя:
– Она сама. Сама выскочила, прям под колеса!
Я подбегаю к брату. Диковато озираясь по сторонам, ору:
– Скорую вызвали?!
– Ага. Едет.
Где-то на заднем плане причитает Валюха и перешептываются другие гости, но я не разбираю слов. Все звуки перекрывает срывающийся надсадный голос брата:
– Света… Светочка, ну ты что же? Ты зачем так? Свет… Открой глаза. Свет. Малыш, хватит. Я все понял, правда. Просыпайся, а? Света-а-а.
В его бессвязных просьбах столько отчаяния, что оно захлестывает все вокруг. Понимая, что надо спасаться, и его… его тоже спасать, хватаюсь за телефон. В таких ситуациях обязательно нужно что-то делать! Кому-то звонить. Нельзя просто сидеть и ждать с моря погоды. Начинаю с остервенением листать телефонную книжку. На экране всплывает сообщение:
«Так что, Ясь? Ты прилетишь?»
Я в таком шоке, что даже не сразу понимаю, кто мне пишет и о чем.
«Нет. Прости».
И продолжаю дальше. Наверняка я найду того, кто нам сможет помочь. В моей телефонной книжке тысячи номеров! Есть даже парочка министров.
«Что-то случилось?»
«Невестку сбила машина. Мне не до тебя».
Издалека доносится рев сирены.
– Скорая уже близко. Адиль, слышишь? Скорая уже близко.
Я никогда не видела брата таким. Никогда. Господи. Я опускаюсь рядом с ним на теплый асфальт. Прижимаю залитое слезами лицо к груди. На улице жара, но нас обоих мелко-мелко колотит.
Когда звонит телефон, я прикладываю его к уху машинально, не глядя на экран. Выбиваю зубами дробь:
– Д-да?
– Это Клим. В двух словах – что случилось, в какой больнице находится твоя невестка, и ее имя-фамилию.
