Этой новости Егор был очень рад, даже хотел сразу позвонить Сергею, но не решился: что-то остановило его, а что – он и сам не мог понять. Возможно, то, что дозвониться в эти ночные часы было очень сложно, а порой и невозможно. «Позвоню позже», – подумал он в тот момент.
Натальины родители, с их инстинктивным здравомыслием, вместе с поздравлениями посочувствовали, что их дочь и внучка сейчас в далёкой Сибири. Сказали, что слышали по радио о том, что в Красноярском крае ожидаются сильные морозы – до минус пятидесяти градусов. Просили беречься, так как сильно за них переживают, особенно за Лизу. Наталье пришлось всячески успокаивать родителей, чтобы она не переживала за них, сказав, что они живут не на севере края, а в центральном районе, где морозы значительно слабее. Одним словом, было о чём говорить.
На лето, как всегда, родители приглашали в Киев. Последнее вызвало у Натальи даже слёзы, так она расстроилась… Немного успокоившись, сказала, что скучает, и, конечно же, летом они приедут, сообщив, что отпуск у Егора с середины мая. На этом их разговор закончился.
И всё же, какие бы морозы на дворе ни стояли в новогодние праздники, семья Сомовых посетила не только зимние городки, где проходили всевозможные праздничные театрализованные представления, но и спектакль «Щелкунчик», что шёл в городском драматическом театре.
Посетили они впервые и музейно-выставочный центр, который был открыт 27 августа 1988 года. В музее они увидели уникальный фонд истории города и строительства ГХК, в который входило огромное количество экспонатов (девяносто тысяч единиц хранения, из них девятнадцать тысяч – основной фонд). И всё бы хорошо, но уж больно затронула Егора тема лагерей, жизни тех многочисленных людей, что безвинно пребывали в колониях, строя уникальный объект для обороны страны. Идея строительства никак не умещалась в его голове, поскольку она была за пределами здравого смысла, поражая не только своим цинизмом, жестокостью, но и бесчеловечностью. Глядя на всё это, он опять вспомнил о своём деде, который, как и многие миллионы людей, стали заложниками невиданного произвола властей, обусловленного (подумать только!) необходимостью. Это, чудовищное преступление не просто вызывало у него ощущение боли, оно буквально взрывало его изнутри невежеством тех, кто это делал, кто приложил к этому руку, понимая тот факт, что такое преступление обязательно повлечёт за собой страшные последствия. И это не давало ему покоя.
Обзавестись друзьями за то время, что они жили в Сибири, у них как-то не получилось. Не потому, что они этого не хотели, просто рядом не было тех людей, с которыми бы им хотелось общаться, с которыми бы связывало их что-то общее, пусть даже в малости. Для них было важно одно твёрдое правило – чтобы в общении были не только точки соприкосновения, но и «точки» отвращения, а их не было. Видимо, это и было основной причиной отсутствия привязанности и взаимности. Хотя, что говорить, знакомых у них было предостаточно, но это были не те люди, с которыми можно было связывать свою жизнь, подымать их на такую высоту, чтобы называть друзьями, – это были всё же две разные параллели. Тем более что настоящие друзья (в понимании Егора) – это всегда ответственность, обусловленная статусом, соглашением, как обязанность, а этого отношения в общении со случайными людьми ему не хотелось. Возможно, всё это из-за того, что слишком много им пришлось пережить, выстрадать за последние годы. В том числе и расставание с друзьями, настоящими друзьями, которых он знал и ценил. И это вовсе не был какой-то союз выгод и обмена добрыми услугами, при котором самолюбие всегда рассчитывает что-нибудь выиграть, как могут подумать многие. Это была самая настоящая бескорыстная дружба.
