– Находишь время для чтения?
– Да, давал почитать коллеге, вот вернул…
– Что за книга?
– Булгаков, – тихо проговорил Астапенко, – «Мастер и Маргарита». Читал?
– Наслышан, но не читал, к великому сожалению, – как бы сожалея, проговорил Егор.
– Значит, у тебя есть возможность исправиться.
– В смысле?
– Могу дать почитать! Кстати, ты не знаком с тем человеком, что был со мной в автобусе?
– Нет, – ответил Егор. – Но я его уже видел…
– Это Андрей Тарасенко. Оператор с первого блока. Отличный мужик! При случае я вас обязательно познакомлю.
Сделав удивлённые глаза, Егор в расположении посмотрел на своего коллегу, проявляя при этом не только интерес, но и уважение к этому человеку.
– На, возьми, почитай, – добродушно проговорил Астапенко, протягивая ему книгу. – Правда, довольно сложная вещь, но ты, я уверен, разберёшься.
– Интересное предложение, а главное, неожиданное. Спасибо.
Оказавшись совсем рядом с 4-м энергоблоком, Астапенко остановился и проговорил:
– Только не затягивай с этим процессом. Почитаешь, потом пообщаемся. Ну всё, надо бежать…
– А что так? – с интересом спросил Егор.
– Останавливаем турбины на ремонтные работы. А до этого руководство запланировало провести плановые испытания…
– Даже так…
– Ну конечно, а прежде чем это сделать, – Астапенко развёл руками, – специалисты из «Донтехэнерго» предложили ещё раз провести эксперимент…
– Уже который раз пытаются, – проговорил Егор, махнув рукой. – Год назад они уже проводили эти испытания в 3-м энергоблоке – как раз перед тем, как выводить его в плановый ремонт, но ничего не получилось. Вроде обычные работы – а нет, не получается что-то.
– Именно так, – соглашаясь с доводами товарища, проговорил Астапенко, – а всё потому, что программа сырая…
– Да, есть такая проблема. Всё торопятся куда-то…
– Да не говори. К тому же они хотят проводить этот эксперимент не на седьмом турбогенераторе (ТГ-7), а на восьмом (ТГ-8), а там есть большая проблема – подшипник… Самое печальное, что меня никто не слышит и слышать не хочет. Пытаюсь объяснить, что если не выдержит подшипник от резонанса в процессе испытаний, наступит реакция превращения воды и пара в гремучую водородно-кислородную смесь, а это грозит непредсказуемыми последствиями… «Вопрос решён, – говорят мне, – и точка!» Вот и получается: по вывеске начальник, а по работе – бюрократ. Так что днём, чувствую, будет жарко… Опять бы нам не сплоховать. (Астапенко ещё не знал, что в это время диспетчер «Киевэнерго» распорядился задержать остановку энергоблока, обусловленную тем, что конец недели, вторая половина дня, растёт потребление энергии, отложив все испытания на вечер.)
– А кто руководит испытаниями? – с интересом спросил Егор.
– Дятлов.
– Понятно.
– Как он тебе?
– Знаешь, особо-то я его не знаю, но ребята говорят, что слабоват… К тому же очень злопамятен, упрям, да и характер не очень…
– Да это бы ладно, бог с ним, – махнув рукой, проговорил Астапенко, – программы нет нормальной, понимаешь – вот в чём дело! Она вся строится на экспериментальных началах, а при таком подходе нельзя увеличивать мощность реактора, ты же знаешь, – вот что опасно! А с Москвы нажимают: «Давай, давай!» Кто-то там, в ЦК, – продолжал говорить осмотрительно Астапенко, – защищает не то кандидатскую, не то докторскую диссертацию по этой теме – вот и заставляют его идти на показатели. Вместо партийной работы «ЦКовцы» занимаются вопросами министерства, а это к хорошему, сам знаешь, не приведёт. Чем сидеть в Москве, лучше бы они приехали на станцию да разобрались, что к чему. А Дятлову деваться некуда. К тому же он же человек безотказный… А может, что и пообещали, – кто знает. Короче, отсутствие одного персонально ответственного даёт право вмешиваться в технический процесс всем кому не лень, – заключил Астапенко.
