От преступлений и тюрьмы.
В голодный год нас Ты кормил,
В жару водичкою поил.
Замёрзнем в стужу мы зимой,
Придёшь, согреешь теплотой.
Сегодня правит изувер,
Его народу вы в пример,
Икону с Богом растоптали,
Кресты над Храмом поломали».
«Ну, всё, вставай, старик, молись,
А хочешь жить, так отрекись,
От Бога, Храма, от икон,
Зачем народу ваш трезвон?» –
Сказал от власти командир.
Кровавый цвет на нём, мундир,
Папаха с лентою косой
Лоб делит красной полосой.
Дед встал, к народу повернулся,
К Кресту губами прикоснулся,
Народ затем перекрестил,
Негромко, внятно всем гласил:
«Я этих красных не боюсь,
От Бога я не отрекусь!»
В затылок выстрел, люд в испуг,
Заплакал город Петербург.
На паперть, скатерть дед упал,
«Прости нас Бог», – хрипя, сказал,
Глаза на небо, вверх глядели,
Там журавли над ним летели.
От нас, детей, расстрел скрывали,
Росли мы без отца, страдали,
«Пропал без вести», – нам сказали, –
Но позже правду мы узнали.
Дед твой, сынок, служил России,
Христу молился и Марии,
Он красных власть не признавал,
Себя он людям отдавал.
Я также власть ту ненавидел,
В её глазах я смерть увидел,
За Русь, за нашу, воевал,
Здоровье всё своё отдал.
Не вспоминай мою ты тризну,
Люби душой свою Отчизну,
Россия – любящая мать,
Её нам нужно отстоять».
Автобус снова затрясло.
Проснулся, стал смотреть в окно.
Снежок тихонько порошит,
От фар, как искорка, горит.
Ещё примерно час катались,
На кочках сильно мы болтались
И на ухабах нас трясло,
Куда, мой Бог, меня несло!
Вот и замедлил транспорт ход,
Закончен первый наш поход,
С звездой ворота отворились,
Мы тихой сапой в часть вкатились.
«Подъём!» команда, «Всем вставать!»
Не забываем вещи взять,
Здесь офицеры нам указ,
Над всем главенствует приказ.
Его не стоит обсуждать,
Команда есть – так выполнять,
Здесь армия, а не гражданка,
К вам не придёт сюда служанка.
Мы в суете собрались в строй,
Мешок с вещами за спиной,
Нас обошли, всех сосчитали,
На стрижку в баню всех послали.
Там голова догнала тело,
Причёска мигом улетела,
Здесь, в армии, она одна,
Теперь расчёска не нужна.
Я локон взял своих волос –
Бывает в жизни парадокс!
Когда теперь ты отрастёшь?
Когда причёску наведёшь?
В военной бане мы помылись,
От грязи бытовой отмылись,
Простынка вместо полотенца
Нас обернула, как младенцев.
Нам выдали трусы и майки,
Как в новый год под ёлкой зайки
Одеты все в одном, похожи,
Для армии вполне пригожи.
Теперь ответственное дело:
Мне измеряют мое тело,
Размер ноги, размер руки,
Нужны перчатки, сапоги.
Окружность лысой головы,
От пят к макушке высоты,
Размах могучих наших плеч,
В них нужно сажень уберечь.
Каптёра вижу, фигуранта,
Он выдал мне мундир курсанта
И посмотрел на две ноги –
Портянки выдал, сапоги.
Ушанку выдал мне, ремень,
Принёс двуполую шинель,
Всю в скрутку, словно колбаса,
Погоны с буквами СА.
Мне дали нитку и иголку:
«Пришей петлицы на оборку,
Погоны с буквами СА,
Сто миллиметров ото шва».
Я в пять минут пришил погоны,
Петлицы, пуговки, шевроны,
Сижу, смотрю я на ребят,
Все пришивают и пыхтят.
Да, сложный труд – метать иголкой,
В ушко просунуть нить сноровкой,
Затем проткнуть шинель, погон,
Не нанеся себе урон.
Каптёр меня тогда спросил:
«Ты что, боец, уже пришил?
Я вижу кителя изнанку,
Здесь не нанять тебе служанку».
Шинель и китель разложил:
«Давно я их себе обшил», –
Ответил я не по уставу,
Он сразу вспомнил чью-то маму,
Держа в руке шинель, мундир.
«Здесь армия, а не трактир,
Ответ мне чёткий, по уставу,
Нашёл ты в армии забаву?
