– Вот молодцы, – причмокнул Иван, – нам бы так. А еще какие новости?
– Не обошлось и без неприятностей. – Евгений кивнул в сторону шалашей шестой роты. – Седьмого числа у Загоровского третий взвод сам в засаду угодил. Немцы два броневика спрятали около опушки, дождались наших и давай из пулеметов расстреливать. Жемчужникова с Левчуком ранили, они впереди шли. Остальные залегли, стали фрицев обходить, те и уехали, не стали бой принимать. Раненых в Калинковичи отправили, в госпиталь.
– Неблизкая дорога, – вздохнул собеседник, переживая за сослуживцев, – лишь бы доехали.
– Ах да! – Евгений легонько хлопнул себя по лбу. – Совсем забыл, а новость-то главная. На станцию Рабкор Красная армия пришла.
– Как пришла? – ошарашенно спросил Иван.
– Да так! – рассмеялся товарищ. – Прислали туда большой отряд под командованием подполковника Курмышева. Комиссар ездил, говорит, что хороший мужик, строгий и волевой. Мало того, выделили ему два бронепоезда. Силища неимоверная.
– Вот кого, значит, мы слышали под Оземлей! – восхищенно кивнул головой Иван. – А мы уже было подумывали фугас заложить.
– Тогда Солоп бы вас точно растерзал, – заметил Чумаков, – и так злится последнее время.
Ближе к ночи комбат вернулся из Овруча, куда его вызывал командир бригады. Недалеко уже начинались бои, ветер доносил громовые раскаты артиллерийских орудий. В самом городе шла срочная эвакуация всех учреждений, складов, что создавало огромную неразбериху и способствовало панике. Толпы беженцев осаждали последние поезда, уходившие на восток. В воздухе почти постоянно висели немецкие самолеты, которые то сбрасывали бомбы, то, заходя в воющее пике, стреляли из пулеметов по всему живому, находящемуся на несчастной земле, изрытой воронками, пропитанной кровью и детскими слезами. В этом хаосе комбату с трудом удалось отыскать здание, где располагался штаб бригады. Гудков выглядел уставшим, с черными кругами под глазами, последние несколько дней спать удавалось лишь небольшими урывками.
В результате боев на Западной Украине в районе Дубно – Луцк – Броды 1-я танковая группа Клейста, наступающая на Киев, сумела разгромить механизированные корпуса Красной армии, которые более чем в четыре раза превосходили немцев по количеству танков. Было потеряно более 85 % всей бронетехники Юго-Западного фронта. Ценой огромных потерь удалось отсрочить окружение нескольких армий, однако вести наступательные действия на этом направлении фронт уже не мог, начав откатываться назад, к старой границе. Быстрое наступление танкистов Клейста не дало возможности советским войскам полноценно занять укрепления, линия обороны трещала, рвалась, зияла дырами на командирских картах. Для того чтобы хоть как-то заткнуть бреши и остановить гитлеровцев, командование бросало в огонь всё, что попадалось под руку, не обращая внимания на разумные доводы.
В штабе Солоп узнал, что остававшуюся в Борисполе бригаду 6 июля спешно перебросили под Житомир, оборону заняли в районе села Высокая Печь, на берегу реки Тетерев. Здесь десантников ввели в бой как обычную пехоту.
– Идиоты, что они творят? – ругался комбат. – Опять на те же грабли наступаем! Нельзя парашютистов, которых готовят для диверсионно-разведывательных операций, использовать как пехотинцев. Вся наша работа насмарку! Потери будут огромные, проходили же!
– Капитан, – огрызался Гудков, – ты ничего не попутал? Станешь комфронта, тогда и будешь решать, кого куда. А сейчас это не твоего ума дело! Приказ должен быть выполнен! Я сейчас решаю вопрос о возвращении твоего батальона обратно. Нечего вам отщепенцами бегать. Даже связаться нормально нельзя, любой вопрос превращается в большую проблему. В штабе обещали скоро рассмотреть мою просьбу. А пока бери, что дают, – взрывчатку, батареи для раций – и езжай назад. Без тебя тошно, с утра бригада ведет бой, немцы прут без остановки. Держимся, но потери растут. Авиация бомбит нещадно, танками давят, в артдивизионе по большей части уже все орудия выбиты. Если не будет помощи, долго не протянем. И ты еще мне выговариваешь.
