– Да я его практиковала всего пару лет.
– Зато ты там жила. В каком городе, тьфу, сегменте жила?
– Это так важно?
– Я тебе вопрос задал или мне в личную карточку залезть?
– Сарин.
– Ох-хо-хо. Видишь! Так ты там как рыба в воде.
– Даль Фёдорович…
– Да что это с тобой, а? Хайт? Ты прям побледнела. А ну-ка, присядь.
Ния, нервно потирая лоб, села. Вернулось самообладание. Она выпрямилась, глубоко вздохнула. Мысленно уже отругала себя за несдержанность перед начальником.
– Я очень извиняюсь, Даль Фёдорович.
– Что стряслось?
– С этим сегментом у меня сложились… не самые лучшие отношения.
– Ты о школе, так? Ведь ваша семья лет так десять назад вернулась?
– Пятнадцать. Да, о школе.
– Слушай, ну ты уже взрослая девочка, к тому же специалист. Такие выпады, – Березин очертил пальцем кабинет, – как минимум не профессиональны.
– Ещё раз прошу меня извинить.
– Да ничего.
– Но почему я? А как же то дело со студентом?
– Давай будем честны друг перед другом, зная твой уровень раскрываемости дел, эпопея со студентом вряд ли получит разрешение. А вот если Андрюха постарается…
– Понятно, – Ния подняла руку, – не продолжайте.
– А почему именно тебя, – Березин потёр щетинистый подбородок, – а кого ещё?
– Например, Юра Ким из второго кабинета, у него так вообще отец кореец.
– Юра на больничном.
– Подождать его нельзя?
– Слушай, Хайт, я и так с этим затянул. Честно тебе признаюсь, я игнорировал письма сколько мог, даже всякие глупые отмазки придумывал, но они написали выше. Надавили, так сказать.
– Почему любого другого послать нельзя? А если бы не было у нас человека со знанием языка?
– Управление не будет выделять деньги на переводчика: ни живого, ни электронного. Мы оказались ближе всего с минимальной загрузкой по делам, да ещё и с подходящим сотрудником. И вообще, какого лешего ты припираешься? Начальник сказал – подчинённый сделал. Завтра вылет. В Инчхоне тебя встретит их человек и отвезёт сначала к суперинтенданту по работе с иностранными коллегами, а потом уже на рабочий участок, к которому тебя временно припишут, как следователя поддержки.
– Неужели вы не знаете, как они там относятся к иностранцам?
– Хайт, это не школа и не институт, сама прекрасно знаешь что делать. Будут плохо с тобой обращаться – накатаем заяву в мировой суд. Не переживай. Я и Андрюха будем на связи. Чуть что – звони.
Ния облизала пересохшие губы, совсем не заметив, что задерживала дыхание, когда Березин давал первичный инструктаж.
– Так-с, что там дальше… ах да, тебе выделят полицейские жетоны: на питание, проживание и сопутствующие траты. На этом сильно не разгуляешься, конечно, поэтому старайся почаще ездить с парнями из ЮКП, а когда будут угощать – не отказывайся.
«Реализация закона во всей красе, главное с голоду не умереть в командировке», – с тоской подумала Ния.
– Даль Фёдорович, но завтра… у меня ведь даже сумка не собрана, дела не улажены. Кто же так делает?
– А я виноват, что дура Ольга купила билеты на завтра?
– Так пусть вернёт.
– Мы уже отправили письмо в ЮКП, отзывать как-то не красиво.
Ния буквально взвыла. Вытащив из кармана смартфон, она быстро пробежалась глазами по списку незавершённых бытовых дел.
– Тогда сегодня отпустите меня?
– Да-да, конечно. Отпускаю, только заявление мне напиши, что, дескать, вызвалась в командировку, прошу отпустить на неопределённый срок… до завершения дела и так далее и тому подобное.
