Огромным каменным гигантам,
Пускай вселенной барабан
Вам отбивает пульса такты»,
Они ответят: «Добрый друг,
Учись и жизнью наслаждайся,
Пока не замкнут этот круг,
И если хочешь – возвращайся».
Под сладкий «Бехеровки» блеск,
Ходили в старых переулках,
И лебедей кормили булкой,
На берегу под лунный плеск.
А днём на «Карловом мосту»,
Стоял с любимым винопийцей,
И нам людей различных лица,
Свою искрили пестроту…
Вдали «Собор Святого Вита»,
Увит осеннею лазурью…
И нам, чуть терпкою глазурью,
Красотка-Прага в горло влита!
Борьба
(Владимиру Мальцеву младшему)
Ты Леля жрец, поклонник ты Евтерпы,
Тебе понятен музыки язык,
Так почему ж осквернены вертепы,
И ором надрывается кадык.
Неужто ты – славянина потомок
Забудешь гусли, дудку и свирель
И променяешь свет Луны и блеск бутонов
На бас-гитару, сейшн, теплый эль?
Забудь о вое, крике пьяных в зале,
Закрой глаза и очутись в саду,
Услышь, как тысячи людей тебе сказали,
Шепнули на ухо: «Проснись, иди к пруду».
Перед тобой вода – тиха, прекрасна,
И в ней лишь ты и больше ничего.
Но вдруг, лазурь ломает всплеск! Ужасный,
Твой чёрный зверь вот-вот заполнит дно.
Твой черный зверь родился из пространства,
Он, будто ты! Он в точности такой!
Он встал напротив, демон святотатства,
И смотрит на тебя – кто ты такой!
И нет уже пруда, воды и мира,
В изгибах бытия стоите лишь вдвоем,
Вы смотрите и взгляды как рапира;
Его взгляд – пламя, твой же – водоем.
Так будете в глаза смотреть друг другу,
И будете кружиться до тех пор,
Пока одна душа не победит другую,
«Изгиб гитар» или «церковный хор».
Смотрю на лицо, на манеры, на мысли —
И как из тумана рождается образ.
И думы мои перед взором повисли,
И у фантазии сбросился тормоз…
Передо мною синеющий остров,
Остров, что здесь называется небом,
Облака белого четкий апостроф
К земле наклонился сползающим креном.
И слева, и справа синеют просторы,
И дышит все жизнью, и пахнет озоном,
И витязь, на белом коне без попоны,
Аллюром несется к ближайшим дозорам.
На белом коне, чьи мелькающие ноги
Летят по России сквозь бурю и холод,
Он будто бы символ! Он символ дороги,
Он символ кафтанов и символ всех бород.
Он мчался и мчится до ныне меж нами,
В таких же, как ты. Я смотрю на тебя
И витязя вижу. И стены со рвами,
И Солнце, и волны степного былья.
Ты – витязь! Спокойствия дух неизменный,
Все то, чем живет еще наша страна,
Вся наша свобода и дух наш нетленный —
В тебе возрастает все это сполна!
Ожидание
(Александре Полетаевой)
Резной наличник на оконце. Луч в светелке.
Скамейка, веретенце с пряжей нежной,
По центру стол, и яства на скатерке,
И девица с косой сидит как прежде.
Сидит, косу сплетает в нежных пальцах,
Спокойно, с грустью смотрит за околицу,
Шумят березы за окном, сплетаясь в танцах,
Братишка в люльке изучает «тараторицу».
Сидит, сплетает ленточки узорные,
Недолго им еще вплетаться в волосы,
Она ведь нынче девица надзорная,
И слезы на щеках рисуют полосы.
Сидит одна, печальная. Прощается
С подружками, с кострами выше «до неба»,
С веночками, что ночью отпускаются
По речке плыть (гадание, как вроде бы).
Ты не печалься, девица, все сбудется,
О ком мечтала, с кем хотела где-то встретится,
Ты, главно, ныне пережди – а там забудется,
И все ненужное, как воск с руки, отлепится.
Запечатай мне рыбинский воздух,
Перешли мне отчизны глоток.
Дай услышать знакомый твой голос,
