– Поешь, поди с утра голодная, – и вышла, прикрыв за собой дверь.
Девочка сняла с себя пуховик, повесила на спинку кровати, начала есть машинально, совсем не чувствуя вкуса, после чего села опять на кровать. Стало жарко, она скинула с ног сапоги, легла головой на подушку в цветной линялой наволочке. Спать не хотелось, а только ощущение неимоверной усталости давило грудь, в душе царила паника, на сердце боль и отчаяние. Она заплакала, молча, вытирая руками слёзы. Стало немного легче и сон, незаметно неё для самой, свалил её. Сказалось нервное перенапряжение дня.
Ей снилось, что-то красивое и доброе, как они с мамой и младшим братиком были в гостях у бабушки с дедушкой, только не в городской квартире, а в незнакомом саду, полным необычных деревьев с висящими на них ароматными и золотистыми фруктами.
Девочка проснулась и лежала, не открывая глаз, вспоминая сон и заново переживая всё, что ей приснилось. Сон был яркий, цветной и тёплый, ей такого ещё ни разу ещё не снилось. Но затем что-то упало с дерева, с резким металлическим стуком ударилось о землю и разбудило её. Сказка исчезла, и вместо неё воцарилась чужая враждебная тишина, а в душе опять появились боль и страх. Она открыла глаза, вернувшись в безысходную реальность.
В комнатке было темно, только из-под двери выбивалась полоска света. Девочка приподнялась на локте и разглядела в жидком, рассеянном свете пуховик, лежащий бесформенной кучкой на полу возле кровати, сапоги у двери, как она и бросила их, только свет она не выключала, значит, женщина входила и погасила его.
За дверью опять раздался резкий металлический стук и следом шипящий женский голос.
– Да тише ты, девчонку разбудишь!
– Её всё равно поднимать нужно, – ответил мужской. – Пусть знает, зачем она здесь, он просил нас всё рассказать ей про это.
– Не колготись, подожди немного, ей и так не сладко. Я покормлю её вначале, потом поговорим.
—
Прошёл месяц, но я не забыл о случившемся, время от времени вспоминая и размышляя на эту тему, и однажды вечером раздался звонок городского телефона. Радиотрубка как всегда лежала, Бог знает где, и я, нервничая, слушал, по звуку пытаясь определить, куда же в этот раз я её забросил. Ага, под диваном, вот она. В трубке кто-то тихо дышал, потом сказал нежным, таким забытым и родным голосом.
– Алло.
Моё сердце скакнуло прямо в уши, и я, не слыша себя, завопил от радости, словно потерпевший.
– Оленька, это ты! Какая же ты умничка, что позвонила!…
И вдруг осёкся: «Чего радуешься? Вначале выясни, зачем звонит ребёнок».
Затем, уже более спокойно и буднично повторил:
– Оленька, я слушаю.
– Можно к вам приехать?
– Конечно можно, что-то случилось?
– Нет, нет, всё нормально.
Но я уже слышал по голосу, что это не так. В холодильнике, как всегда, было пусто. Нужно было, что-то купить, но я боялся разминуться, и стал ждать. Минут через тридцать раздался звонок. Если сказать, что я вскочил, значит, ничего не сказать.
Я взлетел как горный козёл, как орёл, как беркут! Давно я так никому не радовался.
«Вот архар», ─ по привычке и уже обречённо обругал себя и пошёл открывать дверь.
Там была Оленька, такая нежная, чистая и беззащитная. Она испытующе глянула на меня, как бы спрашивая, вовремя ли?
Потом, поняв, каким-то образом, что я ей рад и очень её ждал, успокоилась.
– Замёрзла? Чай будешь?
– С конфетами?
– Нет конфет, кончились, с сахаром.
