Ингерд проснулся ближе к обеду, заражая меня своим неугасимым оптимизмом, перед которым пасовали даже наши проблемы.
Миновав отметку о ближайшем поселении, Шай остановился на привал. Мы быстро перекусили мясными пирогами и горячим чаем. Дальше на козлы сел Инг, а наг разместился со мной в карете, подальше от любопытных глаз.
– Боишься? – тихонько спросил Шаянес, притягивая меня на свой гладкий хвост, скрученный кольцами.
– Немного. Всё-таки твой план безрассудный. Ты уверен, что стоит так рисковать? Мы могли бы попробовать скрыться на каком-нибудь крошечном безымянном острове, – тихо предложила я, зарываясь пальцами в неровных прядях.
– Нет. Ты и сама понимаешь, что это невозможно. Даже если предположить, что нам удалось бы туда добраться, если бы даже лиер отказался от наших поисков, что маловероятно, то что будет с нашими детьми? Они ведь родятся нагами. Ты предлагаешь им жить изгоями, в страхе быть найденными и представленными дикими животными для всего мира? – сдерживая гневный крик, но, тем не менее, злобно спросил Шай.
– Я не думала об этом, – тихо ответила, теряясь перед яростью мужчины.
– Прости меня, малыш. Я не хотел тебя пугать, просто от мысли о том, что наших детей постигнет такая участь, я завёлся, – тут же извинился наг и принялся меня целовать легко и невесомо.
Неприятный момент был исчерпан, но не забыт. Больше серьёзных тем мы не касались, непринуждённо болтая на отвлечённые темы.
Одна лошадка тянула пусть и облегчённую карету медленно. Ближе к ночи мы добрались до крайней портальной станции. Настало время задуманного Шаянесом маскарада.
Я долго красила лицо смеющемуся и кривляющемуся мужчине, но результатом осталась довольна. Шай разместился в сооружённой им же повозке, и Ингерд направил наш экипаж к ближайшей таверне.
Ещё раз придирчиво осмотрев дело наших рук, я осталась довольна. Мысленно помолившись, открыла дверь кареты и подозвала Инга.
Парень быстро приладил вместо ступеней самодельные сходни и покатил Шаянеса к входу на постоялый двор. Я шла за ними, стараясь сдерживать нервную дрожь.
У барной стойки, служившей здесь также стойкой администратора, стоял полный сердитый мужчина в чистом переднике.
– Простите, господин. Мне нужна комната на эту ночь для меня и бабушки, – кивнула я на кресло, замаскированное под инвалидное. – А также комната для моего помощника и стойло для лошади.
– Вам повезло, – хмуро ответил трактирщик. – Как раз остались две комнаты. Сегодня прибыла целая делегация эльфов. Интересно, что понадобилось остроухим в нашей глуши на исходе зимы? А сами-то вы куда путь держите?
Услышав про эльфов, я едва не раскрыла нас нервным вскриком, лишь чудом сдержав себя.
– Мы из поместья Ленторф. Моя мама помогала их лекарю, но зимой занемогла и покинула наш мир. А нам с бабушкой там нет места, поэтому мы направляемся к родным в столицу, – нервно протараторила я заготовленную заранее речь.
– Ну, раз так, то возьму с вас денег вполовину от должного. Не буду обделять сироту и калеку, если ваш парень поможет мне управить лошадей. Выручка благодаря остроухим у меня и так хорошая, а рук не хватает, – посетовал хозяин.
Ингерд охотно кивнул и, получив указание трактирщика, исчез за дверью. Не то чтобы мы были стеснены в средствах, просто не хотели оставаться в долгу перед человеком, пошедшим нам навстречу в тяжёлой ситуации.
Берт, так представился радушный хозяин, лично проводил меня в нашу с «бабушкой» комнату, посетовав, что не предусмотрел в номерах удобства для таких особых клиентов, хотя сходни на ступенях имелись.
