Сцепила пальцы в замок, силясь унять дрожь, которая волнами разливалась по телу. После того, как жизнь семьи Железновых превратилась в оживший ужастик Стивена Кинга, только в этих четырех стенах я скидывала маску бездушной стервы, переставая претворяться, что всё хорошо.
Итак, ободрала крылья, падая с небес на землю.
- Эй, мальчишки, подлейте нам еще пивка! Ну, пожалуйста! – сюсюкала томная брюнетка, усаживаясь на колени здоровяку с проколотой губой.
Горестные воспоминания полезли из всех щелей, будто кто-то разворошил улей с дикими пчелами…
Мой отец уже полтора года находился под следствием: все началось с взятки в особо крупных размерах. Впоследствии к ней присоединились обвинения ещё по пяти статьям уголовного кодекса Российской Федерации. Даже самый «зубастый» адвокат столицы отводил глаза, стоило только заговорить о грозящем тюремном сроке.
Дело приобрело большой общественный резонанс. Никто уже не сомневался, что особняк в Барвихе, машины и другую недвижимость конфискуют в пользу государства. К счастью, у нашей семьи оставались кое-какие сбережения на счетах, да и многочисленные родственники с распростертыми объятиями звали в гости.
после ареста отца мама переехала жить к бабушке. Им вдвоем так было легче переносить горе, я же, напротив, не могла без конца слушать пессимистические размышления о тюремных буднях, поэтому с радостью приняла приглашение Феликса.
Папа с детства внушал, что Железновы всесильны, а я – его личный ангел хранитель! Между нами существовала какая-то особенная трепетная связь.
Он никогда не повышал на меня голос, с радостью исполняя все капризы: дорогостоящие путешествия, люксовые тряпки, личный водитель с черным поясом по каратэ, не говоря уже о том, что лет с четырнадцати разрешал кататься на его автомобиле по поселку Барвиха.
Слишком сильно любила отца, и никак не могла смириться с новой реальностью – он в тюрьме и вряд ли выйдет на свободу в ближайшие пять-десять лет…
Вздрогнула, ощутив тяжелую ладонь на своем плече. Я издала неразборчивый гортанный звук, смесь утиного кряканья и мышиного писка, стремительно разворачиваясь.
- Ты всегда так поздно возвращаешься с учебы?! – Эд стоял в нескольких сантиметрах от меня, озадаченно сведя брови на переносице.
В нос ударили нотки кайенского перца – запах его одеколона смешался с тонким шлейфом сигаретного дыма, образуя резкий мужской аромат.
- Только когда в квартиру врываются пьяные гопники, устраивая оргии на новом диване! – пожала плечами, презрительно хмыкнув.
Брюнет протянул руку к моему лицу, но тут же одернул, заставив почувствовать себя прокаженной.
Мы замерли, глядя друг на друга так, будто вышли в финал «Голодных игр». Эдик вздохнул, осматривая мои бедра жадным взглядом. Он приподнял подбородок, залетая двумя янтарными пулями прямо в душу.
- В последний раз предлагаю взаимовыгодную помощь! Ну, что скажешь?! – прикусив щеку изнутри, коснулся мизинцем моего запястья.
Кожу обожгло. Лёгкое покалывание распространилось от подушечек пальцев под резинку кружевных трусиков. Янтарные глаза помутнели, наливаясь желанием.
Секунда тянулась подобно жевательной резинке – мучительно долго. Уголок нижней губы Эда дернулся, его ноготь царапнул тонкую кожу запястья…
- Помоги себе сам! – нервно выпалила в ответ, из последних сил сопротивляясь губительному влечению.
Брюнет кивнул, убирая руку и отступая на шаг. Его рот сложился в болезненную ухмылку, придавая заросшему лицу опасное звериное выражение.
