– Гражданка Шмелёва, я жду… – с плохо скрываемой надеждой надавил старший сержант и внимательно оглядел салон.
На моё счастье, в распахнутой дверце бардачка тускло блеснул ламинированный бочок заветной бумажки. Я возрадовалась и, потянувшись за ней, случайно глянула на коврик переднего пассажирского сидения… Нагнулась и приподняла, чтобы лучше разглядеть… В глазах у меня поплыло… Уцепив документ, я всем корпусом развернулась к изнывающему от нетерпения инспектору. Руки тряслись.
– Вот, – кое-как сунув его инспектору, я жадно вздохнула всей грудью.
– Что с вами? – оглядывая меня в некотором недоумении, спросил гаишник. – У вас всё в порядке? – Я энергично закивала. – Вы себя нормально чувствуете? Может нужна помощь?
– Нет, нет… Просто я… у меня… Я забыла… забыла, что не выключила утюг… Спасибо!
Сцапав из протянутой руки документы, я кивнула слегка разочарованному инспектору и развернула «Опель» на сто восемьдесят градусов.
***
– Анька, ты что ли? – в донёсшемся из динамика Алискином голосе отчетливо читалось удивление вперемежку с испугом.
– Нет, это королева-мать! – затравленно прорычала я, нервно оглядывая спящую улицу. – Открывай!
Мягко дрогнули створки ворот. Я вкатила во двор.
На крыльце показались однокашники. Физиономии у обоих были подозрительно-настороженными. Оглянувшись, я убедилась, что ворота за мной закрылись, заглушила мотор и вылезла. Навстречу уже озабоченно шаркала Алиска.
– Почему ты вернулась, Анечка? – козой заблеяла она, быстро скосилась на бампер, на фары, и украдкой облегченно выдохнула. – У тебя что-то случилась?
– У меня?! – подобно Мефистофелю, хрипло каркнула я. – Нет, дорогая, у тебя!
Тут и Бублик не вытерпел, стащил свой зад с крыльца и подошёл поближе.
– Жужу, ты странно выглядишь… И веко у тебя дёргается…
– У тебя сейчас тоже задёргается… – пообещала я, обошла «Опель» и распахнула пассажирскую дверцу. – Находка… морда козлячья, что это?
И гневно ткнула пальцем в грязноватый коврик.
Любопытство – страшная вещь. Лиса с Бубликом одновременно сунулись в указанном направлении, славно приложившись лбами. И хотя просыпавшиеся из их глаз искры неплохо осветили салон, Лиса как всегда заныла:
– Ничего не вижу… Что? Где… – но в следующее мгновение зашлась, словно недельный цыплёнок: – Пи..! пи-пи..! пи-пи…
– Пистолет! – радостно подсказала я.
Бублик отпрянул от машины и, развернувшись, сверкнул на меня глазами:
– Где ты его взяла?!
Подобная постановка вопроса мне необычайно понравилась:
– У встречного гаишника одолжила! А то что, думаю, мы как сопляки с пробкой от шампанского?
Бубликов в сердцах крякнул, как видно почуяв журналистским нутром глубоко запрятанный сарказм. Однако собраться с мыслями пока никак не мог.
– Анька, объясни толком: что за чёрт?
Но, пожалуй, добиться толка от этой истории и сам чёрт смог бы только, если ему взялась помочь одна молодая, бездумно пипикающая девушка.
– Лиса, как у тебя в бардачке оказался пистолет? – закончив живописание недолгих ночных странствий, спросила я, тряхнула подругу, но она вдруг начала икать.
Это было неожиданно. Пока мы с Бубликом изумленно прислушивались, Лиса пошла дальше. Она заквохтала:
– Кто… кто… кто? Ох! Кто… кто…
Бублик поджал губы и шепнул:
– Похоже, девушка не в теме!
Похоже, он был абсолютно прав.
Так мы и стояли как три истукана возле распахнутого «Опеля». Бублик молча моргал на проклятый коврик, Лиса настойчиво продолжала то икать, то кудахтать, причем делала это столь громко, что мне казалось – нас слышит весь посёлок.
