– Оракулы врут. Никто их не избирал. Они сами назначили себя посредниками между людьми и богами. Они самозванцы.
– Но люди верят им.
– Это им наказание от богов, потому что надо верить богам, а не оракулам.
– Я не понимаю.
– Тебе и не нужно понимать. У тебя от богов другой дар.
Щеки Анасты полыхнули от удовольствия, она схватила руку Сафо, но спросила осторожно:
– А ты точно знаешь, Сафо, что это от богов?
– Ты такая наивная. Ну, конечно, Анаста. Кто ж еще может заботиться о нас с тобой?
Анаста откинула волосы, приподнимая вздохом небольшую грудь, и вдруг застыла от неожиданности.
Перед ними возникла черноволосая, с пронизывающим размытым взглядом фигура архидема Прондопула в легкой накидке. Крепкая мускулистая грудь и ноги густо усыпаны черными волосами. Еще секунду назад на этом месте никого не было.
Сафо вздрогнула, отступила и замерла.
Прондопул спокойно, но уверенно проговорил:
– Ты заблуждаешься, Сафо. Тебя защищает Игалус, а боги мстят за дар, принятый от Властелина. Как мелкие пакостники, они убили твоего мужа и дочь. Ты избранница Игалуса. Но можешь отказаться от дара, тогда станешь обыкновенной.
– Ни за что, – растерянно пробормотала Сафо, ее сковала неспособность противиться этому голосу и взгляду.
– Я тоже не хочу! – подхватила Анаста, зубы ее застучали.
– Искусство порока превосходно. Наслаждайтесь. – И архидем пропал, как будто его не было.
Тут же обеих охватила страсть, вымыла из мозгов иные мысли. Губы потянулись к губам. Тень оливкового дерева накрыла.
Гетеры последовали примеру, разбросавшись парами на подстилках.
Но длилось все недолго. Глубокое небо над Лесбосом вдруг надвое разорвала кровавая молния. Разряд ударил в дерево, под которым сплелись Сафо и Анаста. Дерево вспыхнуло ярким пламенем.
Гетеры, перепуганные, с криками расползлись в разные стороны.
Сафо подхватилась и потянула за собой Анасту, однако та была неподвижной. Сафо пригляделась к ее безмятежному красивому лицу: висок, опаленный огнем, пробит и кровоточит. Сафо вскрикнула и заскулила, вскидывая руки:
– Они опять убивают тех, кого я люблю!
Гетеры насильно оттащили ее от тела Анасты.
Сафо не сразу пришла в себя. Опомнившись, вошла в воду, присела. Вода накрыла с головой. Сафо почувствовала страх, ей стало не по себе. Все закачалось и перевернулось вверх ногами. В ушах прозвучал знакомый голос Прондопула:
– Они мстительны, Сафо, забудь о них.
– Как же я могу забыть? – проплыла мысль. – Они дали мне жизнь.
– У тебя будет много жизней, Сафо, и в одной из них тебе придется сделать окончательный выбор.
– Пусть это наступит нескоро, – подумала она.
– У каждого свое представление о времени, – удаляясь, прошелестел голос Прондопула и постепенно потух, как будто потонул в воде.
А еще через миг она распахнула веки и обнаружила, что сидит в салоне автомобиля, крепко двумя руками держится за руль. Рядом расслабилась Анаста, как будто дремала. Сафо дернулась: ведь Анаста погибла. Стоп. Это же Анастасия. Но как похожа на Анасту. И она теперь не Сафо. Дурацкое имя. Древность какая-то. Она – Софья. Она выбралась из глубины веков, будто стряхнула с ног прах. Анастасия тоже завозилась, захлопала ресницами.
Софья вскинулась, сосредоточенно напрягла мозг. В зеркале заднего вида – архидем Прондопул. Опять он, подумала она, и тогда, и сейчас. Лучше б его не было вовсе.
Но за спиной раздался вкрадчивый голос:
– Разве можно было отказаться от славы и великолепия? Было бы глупо, очень глупо. Ты не отказалась, Сафо, и была права совершенно. С тех пор прошло много лет, однако прежние мысли источили тебя, как червь яблоко. Ты хочешь остаться изъеденным яблоком или быть фейерверком во время праздника?
