Его слова возбуждали Софью, от них кружилась голова, между тем она сопротивлялась, выталкивая из себя:
– Не может быть вся жизнь праздником!
– Может.
– Это надоест.
– Не слушай тех, кто не испытал подобного.
– Подобного никто не испытал.
– Неправда. Ты не знаешь этого.
– Мне страшно.
– Это хорошо. Повернись к Игалусу и я помогу тебе, – голос Прондопула обволакивал девушку.
А в горло ей как будто вцепились когти ворона, и клюв рвал глаза из глазниц. Не было сил терпеть, она закричала:
– Боже, я не хочу его слушать! – Сжала веки и втянула воздух, а когда вновь открыла глаза – Прондопул сидел на прежнем месте.
– Ты не нужна Богу, – сказал он. – Попроси Игалуса.
Боль внезапно убралась. Софья отдышалась. Внутри появилась червоточина: желание удостовериться. Вцепилась в руль, стрельнула глазами через лобовое стекло, выпалила:
– Тогда полетели!
Фраза еще висела в воздухе, а автомобиль уже оторвало от дороги и подняло над мостом. Внизу на мосту – потоки машин, вправо и влево река. По берегам плотные постройки, вписанные в рельеф, асфальт дорог, редкие деревья, автомобили и пешеходы. Софья вытаращила глаза, невероятно, истерично захлопала в ладоши, возбуждаясь. Анастасия взбудоражено запищала.
Автомашины на мосту стали останавливаться, из них высовывались и выпрыгивали люди, глазели вверх, показывали пальцами.
Софья крутанула руль, и автомобиль развернуло в воздухе на девяносто градусов. Ударила ногой по педали газа, автомобиль сорвался с места и, пролетев над мостом, устремился вниз. Софья испугалась, надавила на тормоз, но машина врезалась в воду и стала тонуть.
– Почему? – с диким ужасом закричала девушка. – Я не просила падать в воду! – Через все щели салон наполнялся водой. – Я не хочу утонуть! – Она кулаками била в дверцу, крутилась на сиденье, намеревалась рукой вцепиться в пиджак Прондопула. Но пальцы не могли ухватить ткань пиджака, натыкались на твердь, скользили, как по металлу.
Жутко завизжала Анастасия.
И только голос Прондопула был мертвенно-спокойным, заглушившим вопли:
– Ты перед выбором, Сафо.
Вода в салоне не была теплой, как на острове Лесбос. Чувство близкого конца судорожно сжимало сердце. Мозг Софьи расплавился от метаний, и она, захлебываясь, отчаянно взмолилась:
– Боже, спаси, помоги!
Сзади, как будто плетью, хлестнул холодный голос:
– Это жалкий выбор!
Софья с ужасом оглянулась, но Прондопула уже не было, а во рту – вода, и глаза Анастасии вылезали из орбит.
В это время у перил моста скучились любопытные, беспомощно вопили бесполезные слова. На их глазах автомобиль ушел под воду, выбрасывая наружу пузыри воздуха.
Архидем стоял поодаль и тоже смотрел вниз. Из остановившейся за спиной Прондопула машины выметнулся водитель, вцепился в перила, вопросительно раскрывая рот и выпучивая глаза. Прондопул равнодушно пожал плечами:
– Нельзя изменять прошлому. Изменяя прошлому, губишь будущее. Но это ее выбор, а я умываю руки, – и двинулся вдоль перил.
Человек ничего не понял.
Прондопул шел быстро и уверенно, пока вдруг за спиной не раздались радостные голоса толпы. Покосился вниз, над водой показалась голова Софьи, девушка плыла к берегу. Прондопул приостановился:
– Все-таки Он помог ей, – и безразлично шагнул дальше. Девушка, обессиленная, выползла на берег. Подбежали люди, перевернули на спину. Она вонзилась остановившимся взглядом в небо, не замечая лиц, потерянно выронила:
