– Здравствуйте, бабушка, – вежливо произнесла девушка.
– Здравствуй, барышня, – ответила старуха, – каким ветром тебя занесло сюда, милая?
– Я просто гуляла. Что это за место? Вы здесь одна?
– Одна. Это цыганский табор, красавица. Все цыгане уехали в город на ярмарку. Женщины – погадать, мужчины – сладостей закупить ребятишкам на Пасху. Я стара уже стала для таких поездок.
Анастасия слушала её с расширенными глазами. Цыганка! Она слышала истории от деревенских женщин, что цыгане воруют детей, и немного испугалась. Но эта старуха не выглядела злой.
– Подойди, не бойся, – пригласила её цыганка, – хочешь, погадаю, если уж пришла?
– У меня нет с собой денег, – нерешительно сказала Анастасия.
Цыганка засмеялась.
– Иди, иди сюда, посиди рядом со старухой. Я тебе пару карт раскину.
Анастасия подошла и, не найдя, куда сесть, расправив юбки, уселась прямо на старый ковëр цыганки. Та вытащила из-под множества оборок, нашитых на платье, колоду карт. Взяла одну и внимательно посмотрела на девушку.
– Кто твоя мать, красавица?
– У меня нет матери. Меня воспитывали отец и крëстные. Крëстная Серафима сказала, что меня подкинули.
– У каждого есть мать. И у тебя есть.
– А кто она, бабушка?
– Возьми-ка сама карту.
Анастасия повиновалась. Посмотрев на карту, старуха сказала задумчиво:
– Ты её не помнишь. И никогда не увидишь. Что бы ты ни узнала, не ищи её, тебе это не надо. Но кое-что я могу тебе сказать.
Старуха взяла ещё одну карту и воззрилась на Анастасию так, как будто увидела привидение.
***
Анастасия так испугалась взгляда старухи, что побледнела и пролепетала:
– Что вы увидели в картах, бабушка?
– Ты цыганка! – воскликнула та. – Да не простая цыганка!
– Как – цыганка? – едва шевелила побелевшими губами девушка. – Что значит – «не простая»?
– А это ты у своего отца спроси. А теперь ступай. Больше я тебе сегодня ничего не могу сказать.
Анастасия поднялась со старого ковра и на негнущихся от страха ногах направилась к лесной дороге. Как только поляна скрылась из виду, девушка помчалась домой со всех ног. Она испугалась не старухи и не известия, что у неё есть мать, а самого взгляда старой женщины и того, что она ей сказала. Она цыганка? Как такое возможно? И почему это так напугало саму старуху? Девушка не помнила, как она добралась до дома.
В усадьбе её уже хватились. Время близилось к обеду, а Нюся всё ещё не вернулась. Обыскали всю рощу, кричали и звали в парке. Семён собрался было седлать коня барину, чтобы объехать вокруг деревни, но тут увидели бегущую к дому девушку. Волосы её растрепались, пелерина съехала набок. Увидев, в каком состоянии вернулась дочь, Фёдор почувствовал неладное.
– Что, Нюсенька, что? – он схватил её в охапку, принялся ощупывать, взял её лицо в ладони, заглянул в глаза. – Ты цела, доченька? Кто тебя обидел?
– Цыганка… Цыганка… – только и повторяла дрожащая девочка.
От услышанного страх Фёдора мигом передался остальным. Анастасию увели в дом, уложили в постель, Серафима заварила ей ромашковый чай. Дрожать девочка перестала только после того, как её укрыли двумя одеялами. Когда она немного успокоилась, Фёдор присел на край её кровати и взял Анастасию за руку.
– Нюсенька, милая, как ты нас всех напугала! Расскажи, дорогая, кто тебя обидел?
– Никто, батюшка. Я просто испугалась.
– Кого ты испугалась, милая?
– Батюшка, ты только не ругай меня. Я сама не знаю, как зашла в лес. Но там была цыганка…
