Я подняла голову и смело встретила его взгляд. На мгновение он удивился, потом его глаза сузились:
– Пытаешься показать характер? Напрасно… Ничего, поживешь у меня месяц – станешь как шелковая.
– У тебя?!
Он коротко хохотнул:
– Конечно, у меня. Я хочу, чтобы моя рабыня всегда была под рукой.
«Моя рабыня»… При этих словах меня просто передернуло, но я постаралась не показать виду. Не хотела, чтобы Кэлвин видел, как сильно это задевает меня.
– Мне потребуется время, чтобы собрать вещи…
– Не потребуется. Все, что нужно, у тебя будет.
Я пожала плечами. Конечно, было понятно, для чего это ему нужно. Лишить меня всего, сделать полностью зависимой. Перетерплю. Наверняка это мелочи по сравнению с тем, чем он заполнит этот месяц… По спине пробежал холодок нехорошего предчувствия, но я снова взяла себя в руки. Выбора-то все равно нет… Кэлвин между тем продолжал:
– Теперь о правилах. Ты на этот месяц принадлежишь мне. Делаешь то, что я захочу. Говоришь, только когда спрошу. Не жалуешься. Не огрызаешься. Если вдруг поймешь, что больше не в состоянии это выносить – просто уходишь.
У меня просто отвалилась челюсть от удивления. Я-то думала, он запрет меня в своем доме, приставит охрану…
– То есть, я все это время буду свободна?
– То есть, все это время ты будешь рабыней. Но сажать тебя под замок я не собираюсь. Ты пришла ко мне сама. Значит, понимаешь, что сама заинтересована в сделке. Уйти ты можешь. Но если уходишь – сделке конец. Я буду считать, что ничем тебе не обязан. Даже если до окончания месяца останется только один день. Даже – если один час.
Почему-то мне стало легче. Если я буду вольна уйти! Все не так страшно. Если он потребует чего-то совсем уж дикого, просто сбегу от него. Но сдержит ли он обещание, если я выдержу все до конца?
– Кэлвин, откуда я могу знать, что ты действительно перестанешь нас терроризировать, если я выполню все твои условия? Где гарантии?
Он хищно усмехнулся:
– Никаких гарантий, Маргарет. Ты либо веришь мне на слово, либо проваливаешь.
С минуту мы молча смотрели друг на друга. Я лихорадочно думала о том, что совсем его не знаю. Того мальчишки, с которым я играла в детстве, которому подарила свой первый поцелуй, больше нет. Тому Кэлвину я бы поверила во всем. Этому не доверяла ни в чем. Слишком уж он изменился. Это был совершенно чужой человек, опасный и безжалостный.
Кэлвин с усмешкой наблюдал за мной. Кажется, он читал меня, как раскрытую книгу. От него не укрылись мои терзания, мое недоверие. Наконец, его лицо стало серьезным:
– Если так тебе будет легче – даю слово. Ты живешь в моем доме месяц, подчиняешься во всем, находишься на правах рабыни. Ровно через месяц, если ты выполнишь свою часть сделки, я исчезну с вашего горизонта и оставлю всякие попытки навредить вам.
Я все равно не верила ему. Но разве у меня был выбор? Через силу я кивнула, пусть больше всего хотела запустить чем-нибудь тяжелым в это красивое, надменное лицо, и бежать отсюда подальше. Он опустил голову и снова отвернулся к окну. Внезапно я вспомнила то, о чем узнала только утром. Истинную причину его ненависти.
– Кэлвин, мне жаль, что так вышло с твоим отцом. Я только сегодня узнала, что его не стало…
Он обернулся так стремительно, что я испугалась и отпрянула. Его лицо было искажено ненавистью:
– Никогда больше не вспоминай об этом. И вообще молчи, пока я сам не спрошу тебя о чем-либо. Поняла?
