Комната, которую он мне выделил, была куда меньше моей спальни в отцовском особняке. Но разве рабыне пристало привередничать? Окинув ее критическим взглядом, я промолчала. Отметила только, что на окнах нет решеток, а на двери – замка. Меня и в самом деле никто не собирался запирать.
– Жить ты будешь здесь. Ужин подадут через час.
Я вздрогнула при звуках его голоса. Но Кэлвин говорил спокойно, отстраненно. Ни попыток оскорбить, ни намеков на то, что именно он от меня потребует… Словно я была не рабыней, а его гостьей. Пусть и не слишком желанной. Он просто проводил меня до комнаты – и ушел.
Час – это очень много, если заняться особенно нечем. Я приняла душ, отметив, что в ванной есть все необходимое девушке. Быстро привела себя в порядок и принялась осматривать комнату. Хотя смотреть-то особенно было и не на что. Большая и довольно удобная кровать. Письменный стол и стул. Пара кресел возле камина и еще один столик… Все какое-то безликое, словно комната долго пустовала, не сохранив никаких следов предыдущего владельца.
Я подошла к окну: сбоку, за плотной портьерой, обнаружилась дверь. Открыв ее, я вышла на небольшую террасу, за которой раскинулся сад. Закрыв глаза, я с наслаждением вдохнула воздух, напоенный ароматами цветов. Похоже, моя комната располагалась в задней части дома. Во всяком случае, с террасы я не видела ни ворот, ни даже подъездной дорожки. Только густые ухоженные деревья, цветники и аккуратно посыпанные мелким гравием дорожки. Была даже небольшая беседка, полускрытая от меня плющом. Идиллия… Если забыть хоть на минуту о том, зачем я вообще сюда приехала.
Пока я любовалась окрестностями, стукнула дверь, и я внутренне сжалась. Но это был не Кэлвин. Девушка примерно моего возраста вошла в комнату с тяжело нагруженным подносом и принялась быстро сервировать ужин на столике у камина. Я почувствовала облегчение: почему-то мне казалось, что на ужин придется спускаться вниз, в столовую… Снова видеться с жестким, озлобленным на меня хозяином особняка – моим хозяином на ближайший месяц.
Несмотря на стремление выдержать все до конца, я не была уверена, что у меня хватит на это. Такая отсрочка не могла не радовать. Пусть я знала, что он может войти в комнату в любой момент, сделать со мной буквально все, что угодно, но лишний час в одиночестве казался мне просто подарком. Я не знала, как вести себя при Кэлвине. Боялась, что снова скажу или сделаю что-то, что он расценит как дерзость. И даже не страх наказания заставлял мое сердце сжиматься при одной мысли о нем. Я боялась, что он просто прогонит меня, и я потеряю единственную возможность спасти семью от разорения.
Я дождалась, когда девушка закончит с сервировкой и выйдет за дверь. Всю работу она выполнила быстро, ловко и при полном молчании. Это тоже устраивало меня: вряд ли Кэлвину бы понравилось, что кто-то из прислуги развлекает меня разговорами. Только после того, как за девушкой закрылась дверь, я вернулась в комнату и сняла крышку с ближайшего блюда.
Может, особняк Кэлвина и не был так роскошен, как наш дом, но повара он держал отменного. Запах был просто божественен. Одного его хватило, чтобы я почувствовала, насколько голодна. Еще бы! Ведь с самого утра я так ничего и не ела. Я села к столику, собираясь только попробовать то, чем меня решили накормить… И остановилась, лишь уничтожив все, что лежало на тарелках. А вот к вину даже не притронулась. Лучше сохранить голову ясной. Вдруг моему хозяину все-таки захочется со мной пообщаться?
