Мистер Томас покачал головой.
– Не только у вас, мэм. Увы, на данный момент у нас у всех остается слишком много вопросов. Окей, тогда задавайте свои. Проясню те, ответы на которые буду знать.
Я призадумалась. Вопросов было так много, что даже не знала, с чего начать…
– Ну, во-первых. На каком вообще основании его тут задержали? То, что мне рассказали в Москве – сугубо наше внутриполитическое дело. Я, конечно, не юрист, но даже мне непонятно, какое отношение имеют британцы к скандалу вокруг «Росфлота» и почему удерживают в тюрьме российского гражданина?
– Очень хорошее замечание, мадам Алина. Вы абсолютно правы. Несмотря на то что переговоры были засекречены, в целом все их содержание составляло государственную тайну вашей страны. Ответственность за ее раскрытие с правовой точки зрения мой клиент несет, конечно, не перед британским правительством. Все дело в том, что формально он задержан здесь совсем по другой причине.
Я приподняла бровь.
– Вот как? И по какой же?
– Нарушение миграционного законодательства.
– Нарушение… чего?
– Визы у него действующей не было, – вклинилась в разговор Аня. – Незадолго до появления в сети скандальных документов Андрей потерял паспорт и не смог вовремя продлить истекшую визу.
– И что? Это повод сажать человека в тюрьму?
– Ну, скажем так… Рядовой гражданин отделался бы несущественным штрафом, – пояснил мистер Томас. – Но местное законодательство прописывает наказание от штрафа до тюремного заключения на три месяца. Они просто подогнали этот случай под критерий самой жесткой меры – якобы господин Аникин намеренно уклонялся от переоформления документов и прятался от миграционных служб.
– Что, конечно же, полный бред, – вновь выступила на арену Виноградова. – Просто Андрей никак не мог подать в консульство заявление на новый паспорт, о чем я ему многократно напоминала. Ну вот и доигрался. Ночью документы слили в СМИ, а уже днем в его офис нагрянули с арестом. Причем как знали: опоздай они хотя бы на пятнадцать минут, его бы уже забрали ребята из Роспосольства. Но англичане подсуетились, и теперь добиться экстрадиции Андрея на родину достаточно сложно.
– Да, – подтвердил барристер. – Потому что все сделано очень по-хитрому. Формально они не отказываются его выдавать. Но та статья, по которой они пытаются его посадить, предусматривает экстрадицию только после отсидки срока. Поэтому на все запросы они говорят: не вопрос, господа, ответит по закону, и забирайте. Говорят и оттягивают даже назначение даты судебного заседания, ссылаясь каждый раз на какие-то идиотские причины. Ну и как вы понимаете, таким образом, хотя бы предположить, когда начнется отбывание этого трехмесячного срока, мы не можем. Между тем господин Аникин уже больше месяца находится в Ал марше.
– Я заморгала. Алмарш? Одна из самых суровых британских тюрем для узников, совершивших очень тяжелые преступления? За просроченную визу? На все это напрашивался лишь один комментарий.
– Что за сюр?
– Это не сюр, а продуманная операция, – заявила Аня (этой лишь бы со мной поспорить). – Для чего-то он очень нужен тут британцам, только вот непонятно для чего. Андрей молчит и ничего не рассказывает ни нам, ни посещающим его дипломатам.
– Впрочем, – вставил мистер Томас, – нельзя исключать, что это просто месть господину Аникину за раскрытие информации об их переговорах с Россией, которым с учетом низкого уровня отношений между странами сейчас, они едва ли хотели давать огласку.
