У глухой чащобы, где кончалась зона призрачного свечения лун, пришлось включить фонарики. Стволы будто поглощали свет.
В лесу не было ни одного листочка. Деревья чернели ломаными линиями на фоне звёздного неба. Густа и Нилай светили под ноги, выхватывая из темноты кустики серебристой травы. Девушка старалась не думать о диких животных, которые населяют этот странный голый лес. Одно радовало: хищникам притаиться тут сложно.
– Долго нам идти? – спросила Густа.
Нилай выругался, споткнувшись о незаметную кочку, и только потом ответил:
– Здесь недалеко есть пещера.
– Бр-р-р, – поёжилась Густа, – в темноте ещё и в пещеру идти.
– Тут не такой уж большой выбор для контор ДСМ – вокруг одни пустоши.
Пока друзья шли сквозь чащу, луны на небосводе набирали силу и розовели. Когда каждая из них засияла, как начищенная монета, лес вокруг Нилая и Густы запестрел цветными пятнами. Брызгами краски они покрывали стволы, землю, траву и светились мистическим фосфорным светом. Скоро путешественники выключили фонарики.
– Да это жуки! – воскликнула Густа, когда поняла, что пятна перемещаются.
Со стороны казалось, что небесный свод отразился на земле, словно в зеркале. Тысячам созвездий наверху вторили жуки призрачного леса Мышенорино.
Идти стало легко, как днём, и ребята дошагали до пещеры за полчаса. Скала, неожиданно выросшая перед ними, походила на брошенный и засохший мешок цемента. В одной из широких щелей внизу виднелись ступени.
Густа прижалась к Нилаю. Из тёмного нутра пещеры шла едва ощутимая непонятная дрожь.
– Страшно, – честно призналась Густа, – там жучков нет.
– Да, там темно, – согласился Нилай, – но это если с ходу лезть. Будем светить фонариками, чтобы не споткнуться. Помнишь, что надо делать?
Девушка кивнула, зажмурилась и попыталась вытряхнуть из головы все мысли. И снова мир вокруг стал чётким и реальным. Густа будто впервые оглядела лес: графитовые стволы, словно причудливо застывшие в танце, мерцающая поросль под ногами и тысячи фосфорных жуков. Вход в пещеру оставался таким же тёмным, но теперь Густе почудился запах печенья. Нилай включил фонарик, и друзья начали осторожно спускаться. Ступени привели их к массивной дубовой двери. Нилай глубоко вдохнул и потянул её на себя.
Густа приготовилась к шуму, но их встретила уютная тишина, которую нарушал скрип пера. За высокой конторкой сидел человечек со всклокоченными седыми волосами и синюшной, почти фиолетовой кожей. На нём был потёртый бархатный пиджак и алые лаковые ботинки. При виде гостей он скорчил жуткую гримасу, и Густе понадобился весь её жизненный опыт, чтобы понять, что хозяин кабинета пытается улыбнуться.
– Чем могу помочь? – проскрипел он едва ли громче своего пера. – Я – Крючкус.
Нилай представил себя и Густу. Пока Крючкус, который оказался ростом Густе до плеча, суетился у камина, подкидывая дрова, девушка осматривалась. Пещера была гораздо уютнее, чем Густа ожидала. Тут и там висели пучки серебристой травы. В каменных нишах пристроились пейзажи и миниатюры. Дальний угол занимал большой диван, возле узкого камина громоздились полки, под ними стоял трёхногий столик.
Гости, видимо, бывали здесь редко, так что Крючкус радовался посетителям и болтал без умолку.
– Наши белые друзья, те, мохнатые, вы понимаете о ком речь, совсем разошлись. Мнят себя владельцами ключей. Инайи их надоумили, что ли? А ключи сами себе хозяева, это всем известно. Так что, если коробочка окажется пуста, не взыщите, так устроена их магия. А я вот вам мшистого чайку… Нет, не морщитесь, на вкус он гораздо лучше, чем на вид.
