Морган Айрис Аристархович, рожденный 08 01 1993, был официально усыновлен
Морган Денни Аристархович,
Морган Эдитон Херит.
Усыновили. Черт… Усыновили!
Морган Айрис…
Нет, нет, может, это чьи-то чужие документы… может, это чье-то чужое дело, а инициалы – простое совпадение…
Отчество другое, а значит то, что я просто рожден от другого отца, отпадало, как и то, что хотя бы мама родная. Я не Морган. Я никто. Все вранье. Они поэтому и не ждали от меня ничего хорошего, наверное.
Я задыхался. Мне казалось, я умираю. Медленно, мучительно. Все, чему учил отец, все, что говорила мать – ложь.
Все как в тумане. Беру ключи, выхожу из квартиры. Где-то там вдалеке – крики матери и отца. Кажется, они видели, что я влез в сейф.
Прыгнул на мотоцикл, стартовал и помчался вперед, на пределе скоростей и во всю мощь двигателя. Ветер, дождь… или это слезы? Только вперед, забыть и забыться.
То, что я без защиты, до меня дошло слишком поздно.
А телефон непрерывно вибрировал… Кто же это? Может, родители – а может быть, ребята? Они, наверное, звонили тысячу раз, но после напились как черти и отправились по койкам трахаться.
Аккуратно достав телефон, я был приятно удивлен – на экране всплыло имя Молли. О да, она ждет меня.
– Алло, Айрис, ты где?
– Я уже еду. Молли, у тебя есть пресс…
Телефон выскальзывает из рук и падает прямо в ноги… Черт, твою мать, что за день… Дерьмо… Наклонившись за телефоном, я левой рукой держу руль. Поднимаясь с телефоном, я кричу в трубку, но Молли уже нет на связи. Сучка, ждет меня… Поднимаясь, я затылком ударяюсь о руль, тем самым резко меняю направление и выезжаю на встречку…
Один… всего лишь один миг, и твоя жизнь уже полностью переворачивается. Тот, кто говорит, что жизнь – одно сплошное говно, просто не замечает жизни вокруг.
Резкий удар по тормозам, крик, тьма…
Я словно в бездну лечу, отчетливо понимая: что-то произошло – мой бравый помощник и друг впервые меня подвел.
Толпа народу окружила пострадавших во второй машине – там была молодая семейная пара.
– Им повезло. Небольшое сотрясение и пара ушибов.
– А второй?
– Второй смертник. Мотоциклист – и видимо, сильно, нужна скорая. Кто-нибудь уже вызвал?
– Да. Скорая с минуты на минуту должна приехать.
Все это я отчетливо слышал, валяясь на мокром асфальте. Капли дождя хреначили по моему лицу, и хорошо, слез никто не видел. Боль – вот что меня душило. Душевная боль, которая сквозь слезы выходила наружу, но окружающим этого не понять, ведь в душу сейчас мало кто смотрит.
– Он еще дышит? – незнакомый голос выводит меня из забытья. Господи, как же больно.
– Да! Везем в седьмую краевую. Живи, парень, живи, слышишь? В мою смену еще никто не умирал!
– У него мало шансов, – еще один незнакомый баритон.
Двое взрослых высоких мужчин подняли меня на носилки и понесли в скорую.
…В это время хрупкая немолодая женщина в белоснежном фартуке смотрела в окно, но ничего не видела там.
– Эдитон, что-то случилось. Я чувствую, понимаешь?
Мужчина, сидевший в кресле напротив, уверенно отвечал:
– Не выдумывай. Он напился и спит. Или просто сейчас тусуется у Смита. Свою сумку он оставил дома. И это уже радует. Вот проспится, тогда и поговорим. Уверен, он поймет.
