Нараяне не снилось - страница 8

Итак, по порядку. День прибытия. Кошка Шрёдингера снова перебегает мне дорогу, но на этот раз у неё получается. Меня и мои шмотки вытащили из вагона ребята: то ли я был сонный, то ли не протрезвел до конца… Помню только, что нас посадили в кругленький жёлтый автобус с выхлопной трубой, ведущей в салон, и что любимая села к другому чуваку. Это было мощным потрясением. Просто вслушайтесь, то есть после всего, что было за эти два дня между нами, она выходит и садится к другому, осознанно! Вот это был первый писец. Я был просто шокирован – полный когнитивный диссонанс: любовь показала свою изнанку, наверное, это и было предательство, измена, и я это ощутил впервые в жизни. Парадокс в том, что ты обнимаешься, целуешься, говоришь слова любви (ну, я точно их говорил) и тут видишь, как она спокойно сидит и смотрит в окно, а рядом другой парень.

Итак, картина следующая: вся ущербность ПАЗика, в котором я еду непонятно куда, горячо любимая девушка в любой момент может спокойно выбрать другого человека – всё это разрывало меня изнутри. Но я гордый: без истерик, спокойно прошёл и сел один. Обиделся я тогда сильно и молча испускал невидимую энергию, от которой вся органика в радиусе 10 метров от автобусика пылала, и чувствовали это, по-моему, все, включая водителя.

Вот тогда-то меня и перестали волновать климат и виды из окна. Казалось, мы бесконечно ехали вдоль полей, заросших сорняками, с обилием каналов, мостов и притоков рек – супер круто, но радовать меня всё перестало. Мой мир перевернулся. Всё потому, что в голове крутился один вопрос: «Как можно три часа назад чуть ли не замуж хотеть за меня, а тут взять и…!». Наверное, это навсегда останется для меня загадкой. Благо, тем парнем, с которым её посадил Шива, был мой хороший знакомый, он как бы испуганно и с недоумением поглядывал на меня, что успокаивало и внушало надежду. Много нытья, скажете вы? Ну да, да, такое себе.

Обида эта длилась долго, не покидая ни на секунду, поэтому сразу после нашего прибытия в Паленку я тут же курнул в неизвестной компании и начал играть хрен пойми с кем в напольный квиддич (группа следопытов приехала за неделю до нас, чтобы подготовить лагерь к прибытию основных сил). Парни уже неделю находились на месте и освоились там прилично – у них был каннабис.

Далее последовал будто эффект домино. В колониальное поло я играл без футболки и без личного слона, в отличие от других игроков. Адское солнце в зените сделало своё дело – после сорока минут на открытом полуденном ультрафиолете я рухнул с темнотой в глазах, получив сильный солнечный ожог, начиная с шеи и до ног. Конечно, Ю прибежала первая, пытаясь получить доказательства того, что это не из-за неё. Я лежал без сознания, а вокруг витали купидоны, вооружённые тепловыми лучами, как в “Войне миров”… Весь красный, я оказался в палате в сильном бреду, меня начало морозить, поднялась температура, проявились симптомы ожога. Пришёл врач, у которого на всю смену из медикаментов только уголь и вода, и поставил укол в матрас в надежде на эффект плацебо.

Клятва Гиппократа не позволяла ему прикасаться ко мне. На этом традиционная медицина в моём случае закончилась. Целые сутки меня не покидали бред и галлюцинации, а через три дня начала слазить кожа пластами, которые с меня снимали Юля и Аня. Девчонки меня постоянно лечили: компрессы, втирания, кормили с ложки. Подружки были единственными, кто взял на себя ответственность за моё исцеление. Пока я был в таком состоянии, меня положили прямо к ним в палату, я лежал на койке Юли, и девчонки, словно санитарки, по очереди ухаживали за мной, помогали во всём, что до болезни казалось простым и не требующим каких-либо вообще усилий. Основные и регулярные ритуалы: компрессы, обтирание водой, снятие моей обгоревшей кожи и нанесение кремов. Также они ежедневно приносили мне еду из столовой, кормили меня, выводили в туалет. То есть я был настолько слаб и беспомощен, что не мог дойти сам даже до этого несчастного деревянного сортира. Я просто стоял, покачиваясь, и ссал, пока меня держали две хрупкие девочки.