– Куда собрался? – зачем-то спросил Кай, прекрасно понимая, что ответа не получит.
– Я готов увидеть этот мир. Мир, который мы создали. Мир, над которым мы трудились столько лет. Мир, где все будут счастливы. Мир, из-за которого пострадало так много. Так много.
Кай молчал. Он просто не знал, что вообще можно сказать сейчас такому Гансу.
– Кто я? – Ганс вдруг впервые за беседу перевел взгляд прямо на Кая. – Кого ты видишь перед собой, Кай? Ответь честно.
В голосе Ганса вдруг начали проскакивать нотки хоть каких-нибудь эмоций. Что-то его еще могло взволновать.
– Гениальный врач. Лучший в истории! Человек, спасший множество жизней! Ученый, труды которого будут актуальны до скончания веков! – Кай отвечал быстро и старался делать это максимально эмоционально, дабы не спугнуть того Ганса, который все еще мог хоть что-то чувствовать. – Гений, который создал то, чего не смог бы никогда и никто ни до тебя, ни после. Идеальный мир. Ты его творец, Ганс!
Ганс снова перевел взгляд на окно. Двенадцатилетний мальчик уже закончил урок робототехники и что-то увлеченно изучал на портативном экране. Изредка его лицо озарялось искренней улыбкой.
– Ты слеп, Кай, – проговорил Ганс своим типичным безжизненным голосом.
Воцарилось молчание. Кай просто стоял и смотрел на Ганса в ожидании, что тот все же закончит свою мысль. Кай понимал, к чему клонит Ганс. Понимал, что такие эксперименты не могли пройти бесследно для психики его друга.
– Я перечеркнул все, что сделал хорошего в жизни до этого жуткого эксперимента. Все, что было тогда, теперь просто не имеет смысла, – голос Ганса дрожал. Кай думал, что сейчас из его глаз брызнут слезы, и он совсем не хотел видеть своего друга таким.
Но ничего не произошло. Ганс так и продолжал глядеть в теперь уже пустую комнату. Счастливый мальчишка убежал со своими сверстниками поиграть в игры, которых в детском доме стало бесконечное множество с приходом в него Ганса Кенинга.
– Я мог бы сказать, что все мои старания – это благое дело. Это то, что осчастливит миллиарды, – Ганс просто говорил. Он, как казалось, и вправду уже не мог ничего почувствовать. – Но если ты осчастливишь миллиарды ценой хотя бы одной невинной жизни, то это определенно точно того не стоит. Никогда не стоило. Никогда не будет.
Кай молчал. Невозможно было понять, о чем он думал в данный момент. Был ли он согласен с Гансом или же считал иначе? Может, он вообще плохо понимал, что имеет в виду Ганс, и был в абсолютной уверенности, что чего-то определенного его друг уже не скажет никогда из-за своего психического расстройства.
– Ладно. Что там с твоей идеей мирового устройства? Она состоятельна хотя бы на первых этапах? – вдруг спросил Ганс, снова резко переведя взгляд на Кая, ошарашенного внезапным возвращением собеседника из беспамятства.
– Да. Думаю, да, – все же ответил Кай, уже собиравшийся уходить из кабинета из-за неловкого молчания, царившего до этого. – Я разработал также несколько альтернативных вариантов. Это должно сработать.
– И это сработает! – воскликнул Ганс и улыбнулся.
Кай еле удержался, что бы не протереть глаза от удивления. Улыбку на лице Ганса не видели уже полдесятилетия.
– Как создатель нового порядка, я дарую тебе звание Лидера Мира! – почти что со смехом проговорил Ганс. – Носи его с гордостью, Кай Браун!
– Эм-м. Ладно, – теперь уже с нескрываемым изумлением проговорил Кай.
