– А я, пожалуй, пойду займусь еще одним важным делом, – радостно сказал Ганс. – Мне осталось сделать еще кое-что.
– Конечно! – Каю было отрадно видеть Ганса таким, но что-то явно было не так. – Рад видеть тебя таким, друг!
И что-то, действительно, было не так: Ганс отправился прямиком в лабораторию и сделал себе инъекцию «сыворотки счастья». Но не той, которая оказалась удачной, а одной из тех, которую на протяжении трех лет вводили подопытным детям. Он сел в свое кресло и просто ждал смерти. И в этот момент он улыбался. Он завершил свое дело – он должен освободиться.
Так и закончилась история Ганса Кенинга, так и не увидевшего тот идеальный мир, который он создал.
Ждал Паскаль не так долго, как обычно: створки автоматической двери разъехались и в кабинет вошел низенький мужчина с маленькими бегающими (но все же дружелюбными) глазками и, конечно же, улыбкой, которая выглядела так, будто он только что услышал ужасно несмешную шутку от хорошего товарища и, чтобы не смущать, поддержал его.
– З-з-з-здравствуйте, мистер Паскаль, – поприветствовал он своего сегодняшнего собеседника. – Я могу пройти?
– Здравствуйте! – радостно сказал Паскаль. – Конечно! Оставьте вещи у входа!
Мужчина поставил на стойку свой портфель. К нему подъехало кресло, на которое он стеснительно приземлился и прокатился прямиком к столу, за которым его ждал Паскаль.
– Представьтесь, пожалуйста! – как можно доброжелательней Вальтер решил начать выполнять свои обязанности, а именно беседовать с посетителем.
Стеснительный мужчина выглядел очень странно и необычно. Паскаль никак не мог понять, почему. Почему он выделяется? И тут его мозг зацепился за его оригинальную деталь – собственно, сама стеснительность. Как в мире, где ты можешь подойти к незнакомому человеку на улице и начать беседу на абсолютно любую тему, и эту беседу искренне поддержат, может еще остаться место стеснительности? Это чувство, характеризующее неловкость во взаимодействии с окружающими. Как оно еще не искоренилось из общества, где все люди относятся друг к другу, как давние друзья, которые встретились случайно на улице через множество лет разлуки? Из общества, где вообще нет возможности получить негативно высказывание в свой адрес от кого бы то ни было.
– Ариас Фоллоу, – ответил мужчина, сжав руки в кулаки на коленях. Он явно не чувствовал себя типичным представителем нынешней цивилизации, но выглядел абсолютно так же. Улыбка все это время не сходила с его лица, и вот она, как раз, выглядела абсолютно буднично.
– Хорошо, Ариас! – продолжил Паскаль. – О чем вы хотите поговорить сегодня? Вас что-то тревожит? У вас какие-то проблемы? Или вы просто хотите поделиться со мной каким-то радостным событием в жизни?
Паскаль всегда в начале беседы задавал эти вопросы. Они всегда казались нелепыми его коллегам. Действительно, «тревожит», «проблемы» – о чем он вообще? Эти слова, конечно, остались в различных языках, на которых люди беседовали друг с другом, но они практически потеряли свое значение. Многие клиенты Паскаля просто пропускали эти вопросы мимо ушей и начинали говорить, другие выбирали вариант «поделиться радостью», и очень немногие начинали рассказывать о своих «проблемах». И вот это всегда было действительно смешно: муж (жена) не ночевал дома, но утром пришел и их семья дальше жила спокойно, так как в этом мире никто не желал ничего плохого ближнему, и, скорее всего, отсутствие было связано с затянувшейся беседой с кем-то, кто встретился на улице (действительно, беседой, а не с чем-либо еще); кто-то из знакомых не отработал всех положенных часов в условный месяц, а ему все равно удалось получить все товары, которые ему были нужны («Забавная история, не правда ли?»); кто-то забыл посетить клинику и сделать обязательную ежемесячную инъекцию, а его состояние все равно никак не изменилось («Странно! Как считаете, Вальтер? Может эти постоянные инъекции нам и не нужны, чтобы чувствовать себя хорошо?»).
