Нет! Не может быть! Ни один человек нас не спутает, если знает обеих. Да, мы очень похожи, но вы же не спутаете Лиама и Криса Хемсворта? Так и мы с сестрой. И если Максим знаком с По… Сердце больно кольнуло, даже пришлось сделать пару глубоких медленных выдохов. Если Максим знаком с По, он не мог нас перепутать. Это невозможно. Или возможно?
Позвонить ему и прямо спросить? Да, представляю: «Привет, Максим! Да, это Марина. Слушай, а ты с моей сестрой меня случайно не перепутал? Ты в нее, часом, не влюблен, а?»
Какой же бред! Но выяснить точно надо, пусть и не прямо сейчас. Максим — он настоящий, он… он слишком мне понравился, чтобы молчать в тряпочку. И По, которая неподвижно лежит в палате... Вот же вляпалась!
У меня почти неделя, чтобы понять, разобраться, а потом он приедет, и мы поговорим. Лично. Но как спросить об этом сестру, когда она придет в себя? Столько мыслей в голове!
Уже поздно, очень поздно, но что бы ни было потом, сейчас я рассматриваю свои наброски, выбираю лучший — тот, которым по-настоящему довольна и на котором Максим точно узнает себя. Мне не стыдно за свой рисунок, и я хочу, чтобы он его увидел.
«Спасибо за рисунок. Он прекрасен. Направляю тебе свой. Спокойной ночи!»
И пусть тебе приснюсь я. И никто другой. Этого, конечно, не пишу, лишь фотографирую на телефон рисунок и отправляю ему сообщение. Не успеваю даже положить мобильный на стол: тишину квартиры разрывает рингтон от входящего звонка.
11. Глава 10
Глава 10
Утро понедельника встречает холодным ветром и противным косым дождем, от которого непросто укрыться даже под зонтом. Но разве это важно?! С лица до сих пор не сходит довольная улыбка — Максим утром прислал фото центра Берлина, и, пока я бегу, опаздывая на работу, он уже на своих важных переговорах с заказчиком.
— Это очень крупный проект, Марина, — объяснял мне Генварский в субботу вечером. — Мы выиграли конкурс на строительство этого бизнес-центра год назад, хотя до этого у нас не было опыта в подобных проектах. И мы должны довести его до конца.
За эти выходные мы с ним разговаривали четыре раза. И каждый раз звонил он. Первый — сразу же после того, как я отправила ему свой набросок. Целый час с ним проговорили. А потом еще переписывались — просто так. Мы говорили про мои рисунки, он потребовал, чтобы я прислала ему свои работы, включая те, с которыми я провалилась при поступлении. Пришлось фотографировать и отправлять, качество, конечно, так себе. Но как же приятно витать в облаках, просто мечтать!
Бегу на работу, в одной руке зонт, в другой сжимаю телефон. Мне почему-то кажется, что он обязательно мне еще сегодня напишет. Я просто не хочу пропустить от него сообщение.
В училище все как обычно, разве что зонтов много — сушатся прямо в широких коридорах рядом с кафедрами. И я свой оставила рядом.
Сегодня работы не очень много, и это здорово, потому что просто не могу сосредоточиться, постоянно на телефон смотрю. А вдруг еще напишет или позвонит?
Сама себя не узнаю. Как будто мне лет четырнадцать, и я попала на концерт «Эпидемии», я и сейчас их обожаю, но тогда просто фанатела. И мне казалось, что большего помешательства уже невозможно.
Вспоминаю, что мне уже девятнадцать, и отправляю мобильный обратно в сумку. Вовремя получилось — в кабинет входит человек, которого я меньше всего хочу видеть. Глеб Голованов. Как назло, никого, кроме меня, нет: пары идут, все на занятиях. Вообще-то, наш главный мажорчик тоже должен быть на них.
