–У твоего имени есть история, – задумчиво промолвил он.
–Не такая уж длинная.
–Мне имя дал пророк. – удивил он её, улетая в свои облака. – Имя без истории, самому писать придётся.
Сестра дала имя, и никто не смог оспорить. Считал её пророком, другие ошибались, что, просто, каркает.
–Я жду, когда ты назовёшь имя, – сказала она, порвав возникшую тишину.
–Арлстау.
–Красиво.
«Что красивого?», – подумал он легчайшим возмущением, но не ответил.
–Расскажите о вчерашнем вечере.
–Я пытался нарисовать душу луны, но у меня ничего не получилось. – ответил он, как есть.
–Я была права, – выдохнула она так, словно для неё это было облегчением. – Это была душа. Но как? Как такое возможно? В чём ваш секрет?
–Я не знаю, – солгал он.
–А почему не получилось?
–Не знаю, – ответил правду.
–Но попытайтесь предположить. Найдя ответ, вы сможете дорисовать! – не унималась она, как дитя.
–Возможно, первым же шагом замахнулся на непосильное, потому и не получилось. – предположил он.
–Так это был ваш первый шаг?
–Второй.
–Что же было первым?
–Мой дом.
Она оглядела дом со всех видимых сторон, с таким лицом, словно оказалась в каком-то фильме. «Эх, фантазии заводят далеко, но не всегда там оставляют.». Конечно же, она сделала вид, что непременно всё поняла, оглядев его широкую прихожу. «Как же без этого! Сам так ни раз делал.».
–Ты рисовал по центру полотна, а на краях появлялись слова.
–Как это? – впервые не понял он её и взглянул на неё с другим интересом.
–Слова состояли из символов. Я не знаток языков, знаю только наш, но визуально такой письменности не встречала.
«Не зря пришла девчонка. Вот он единственный путь расширения дара, сам пришёл ко мне. Видимо, душа слышит мои мысли…».
–А ты запомнила их?
–Даже осмелюсь нарисовать некоторые из них.
–Нарисуй.
Она нарисовала, и художник, словно заново воскрес, будто пересёк новую черту своего дара и смотрел на неё с благодарностью. Не на черту, а на девушку.
–Спасибо, – прозвучала мысль вслух.
–За что?
Вместо ответа нацарапал свой корявый символ. Для неё это круг и четыре линии в нём, для него это слово.
–Такой был там ни раз? – спросил он её.
–Да, – неуверенно ответила она.
–Это мой язык.
–Как понимать?
–Я его придумал, когда потерял руки. Он состоит не из букв, а из слов. Каждому слову соответствует символ, потому мой язык расшифровать невозможно, хоть век ломай все головы.
–И что же там написано?
–Об этом не могу сказать.
–Понимаю, – ответила она с грустью и добавила. – Но ведь люди, видевшие вас, могут рассказать…
–Я об этом позабочусь. – ответит тише, чем раньше
–И всё же, если бы вы дорисовали душу, то, что бы произошло?
–Я этого не знаю, – честно ответил он и задумался, почему, всё-таки, душа луны, и, что она способна дать.
«Вот и продолжение пути, который она мне указала секундой ранее. Что-то должно происходить, когда рисуешь душу, ведь символы не просто же так отразили все его мысли.».
–Сколько вам лет?
–Я молодой.
«Вырос среди нетронутых будущим, близоруких бродяг и помешанных чудиков. Конечно, черты лица не от их влияний корректировались, но не избежать событий, проведённых вместе.». Художник не собирался расширять свой ответ, лишь взглянул на неё осмотрительным взглядом, и она всё поняла.
–Клянусь, я о вас никому не расскажу.
–Да, да, я верю.
–Я же поклялась! – вспыхнула она.
–Я верю вам. – ответил он настойчивее и добавил. – Вы, ведь, не связываете всё это с «особенным» годом?
