Например, как же славно, что мне велено к Пиляеву заехать! Заодно попрошу, чтобы он матушку еще раз поглядел. Да и травы у меня заканчивались.
Мэтра мы нашли не сразу, дом его был пуст. Поспрашивали у соседей, узнали, что обедает доктор в “Хромом петухе”, туда и отправились. Пока ждали, успели и перекусить, и в новую прачечную забежать. Мне молодая хозяйка рубаху почистила и портки, и я мигом ощутила, что выгляжу почти приличным человеком. Еще я успела матери с братом пряников медовых купить, а там и доктор появился. Мне он, кажется, даже обрадовался, настоял, чтобы я с ним пообедала, долго спрашивал о здоровье матушки и остался доволен.
Какой приятный человек этот доктор! Вот бы все мои знакомцы такими добрыми были!
Получив от мэтра Пиляева два мешочка с травами, я велела Ермолу ехать к зданию почты. Вот там случилась неувязка. Письма мои, оказывается, не были оплачены, а денег на все у меня не хватило. Мне же еще ботинки купить велено! Я долго ругалась с тамошним начальником, напоминая, что Долохов – господин солидный и обманывать не будет, нет ему в том прибытка, один позор. Отправьте ему счет и всего делов! Он в банке вам потом чек выпишет.
Я не очень хорошо знала, как работает банковская система, разве что из газет да подслушанных разговоров, но, кажется, сказала все правильно, потому что недовольный начальник почтамта письма таки принял.
А дальше было совсем просто. Быстро заехали в первую же обувную лавку, купили ботинки из козлиной кожи. Ножка у меня в них была до безобразия маленькая. Наверное, стоило взять на два размера больше, но я представила, как глупо будут выглядеть мои объяснения и не стала заморачиваться. Старые ботинки мне завернули в бумагу, они еще для брата сгодятся. Подумаешь – пара дыр и носки сбитые! К сапожнику снесу, он зашьет. Ильян до снега пусть и носит.
– Далеко ли до Университета, Ермол? – спросила я, закидывая сверток под сиденье. – Успеем нынче вернуться?
– Успеем, Маруш. А ты молодец, шустрый, и за словом в карман не лезешь. Я бы с начальником почтапта и спорить не посмел, обратно бы письма привез.
Я хмыкнула польщенно, а кучер продолжал с легкою тоскою:
– Родители тебя очень любили, да?
– Ну да, – растерялась я. – А как иначе? Батюшка меня на руках носил и ни в чем мне не отказывал. Да и мама у меня нежная и добрая.
– А я сирота. В приюте рос. Там нас учили только слушаться и молчать.
– А как же ты к Долоховым попал?
– По дурости молодецкой, – усмехнулся Ермол. – Смешная история. Работал извозчиком, влюбился в девушку, в Устю. Но она горничной госпожи Олены была, я даже смотреть не смел в ее сторону. В те времена Долоховы часто в Большеград приезжали, в “Черной розе” всегда останавливались. Я весь день у гостиницы торчал только чтобы ее увидеть. Только я их и возил по городу. Они уж привыкли, ждали меня.
Я моргнула, переваривая услышанное, и спросила робко:
– Так разве Казимир Федотович не из простых? Говорили же, что он сам заводы построил?
– Сам-то сам, да на отцовы деньги, – пожал плечами Ермол. – Федот Прохорович добрейшей души человек был, даром что из торговцев. А Казьмир лавки-то семейные частью продал, частью себе оставил. В них теперь посуду свою и продает.
Я вздохнула. Вот и не расстройся. Я-то думала, что он сильный и умный, а на отцовы деньги каждый умный человек сможет завод построить. Хотя… ему ведь всего пятнадцать было. Вот дай мне сейчас кучу денег – что я с ними буду делать?
