В Сказе снова говорится об участии Богов в жизни Русов. Небеса подсказывают Русам, что для наведения порядка в стране необходимо выбрать царя, что они не сделали после смерти последнего. Выбрав царя Кишку, Русы стали жить счастливо, и «Лихо Степовое въ траве Одноглазое, на Дедовъ нашихъ глядитъ, а приступиться не можетъ, потому якъ добро у нихъ живетъ, а свары нету…» Здесь просматривается один любопытный момент. Согласно ВК, у Русов предположительно в XVI веке до н.э. в Арийской земле возник разлад (свара по Сказу), и участником тех событий был некий князь Киська, чьё имя практически совпадает с указанным в Сказе – Кишка. Возможно, здесь есть прямая связь между сведениями, предоставленными двумя разными источниками. Ведь, по ВК, разлад (свара по Сказу) у Русов разрешился только тем, что племя раскололось на две части, и одна часть людей пошла за князем Киськой, который повёл их в южном направлении предположительно от Урала (андрновская археологическая культура ариев, время гибели Аркаима), а вторая часть с Отцом Ореем на Дон.
СКАЗЪ ПРО ЦАРЯ ДИДА МАХА
За Царя нашего, за Хоробряго Маха,
какого еще Дидомъ звали люди,
степи, на полдень, были богатыми,
и травою, и водою, и скотиною.
Только одна беда была тамъ, одно Лихо,
одно Диво-Дивное, щедъ жити нельзя было
людямъ Руськимъ, а то – везде въ траве,
коли ступнешь, кости людьскiя найдешь!
Погибали тамъ люди всегда ни за что,
нападали на нихъ волки злыя,
да въ ночи темной, изъ травы густой
налетали люди разбойныя, безжалостныя.
Да налетятъ, людей порежутъ,
а скотину заберутъ съ собой.
И сами разживутся, разленятся,
а на нихъ другiе нападутъ и всехъ побьютъ.
Такъ и было, что степи те ничьи были.
Кто хозяиномъ заявится, самъ погибнетъ.
И то Русы по краю только степному
поближе леса ходили, скотину гоняли,
да все кругомъ глядели, стереглися,
а вечеръ придетъ, до лесу шли,
абы въ степу и огня не делать, и не спать.
Въ лесу же яму копали глубокую,
въ ней печь делали, вырывали,
а сверху котлы ставили, вечерю варили,
а сварятъ, огонь погасятъ.
Лучше было въ холоде, во тьме,
чемъ при костре светломъ, какой вороги видятъ.
И то спали, войлокомъ закутавшися,
шкурами бараньими обложившеся,
и двоихъ, троихъ на сторожъ ставили,
абы слухали степу, та не спали,
а коли жъ недоброе услышатъ,
такъ чтобъ всехъ будили потиху,
да чтобъ оружны были всегда и во сне.
И такъ люди жили-были, стерегалися,
и такъ въ степу не заживалися,
а къ осени домой досягалися,
подальше въ лесъ темный, дубовый,
да чтобъ вороги пути за ними не знали,
следы свои заметали, поливали,
вениками выпрямляли траву побитую,
следъ конскiй ровняли, травой засыпали,
и ногой утаптывали, чтобъ ровно було.
И дома – за тынами все хаты стояли,
другъ до друга жалися, ярками окапывались,
чтобъ и туда ворогъ въ зиме не забрелъ,
тамъ всю весну, лето и осень старые были,
малые да жены съ ними. И тамъ все траву косили,
сушили сено, въ стога клали,
грибы собирали, солили, мочили, сушили,
корни копали, щавель солили,
ягоды сушили, квасили съ медомъ,
чтобъ на зиму было себе и скотине.
А хлеба было разъ-въ-разъ, до весны,
да не каждый день и хлеба ели.
Женки да дети рыбу запасали съ лета,
сами не ели, абы на зиму было,
когда мужья, браты съ сыновьями
скотину пригонятъ изъ степи близкой.
Въ оте дни и ели досыта разъ за годъ,
Овсеню Великаго правили, Трижна ли,
а коли Радащь приходилъ, ели творогъ,
блины пекли, въ гости ходили,
да до самого Коляды заговлялись,
