– Да что ты сравниваешь мои древние булки со своим упругим орешком?!
– Васечка, ты очень молодая и симпатичная. И ты лучшая! Спасибо тебе! – я порывисто её обняла.
– Да-да, поэтому ты неделями не выходила со мной на связь, – ворчит Вася, пытаясь незаметно утиреть слёзы.
– Прости засранку, – дурашливо хнычу.
А потом мы начинаем большой показ – меряем все мои обновки, фотографируемся, хохочем и сплетничаем.
Наш девичник прервался внезапно, когда со стороны распахнутого балкона послышалось рычание мощного двигателя.
– Папка? – я с надеждой выскочила на балкон, но уже вслед услышала недовольное:
– Ангелина Львовна.
Вася тоже вышла за мной, но отсюда мы смогли рассмотреть лишь задний бампер красной BMW, подъехавшей к парадному входу. Нехилая тачка у папиной… с-сердечной подруги.
– Ты её не любишь? – я обняла Васю за шею, располагая к доверию.
– А она не моя зарплата, чтобы я её любила, – Вася небрежно фыркнула, а потом, посмотрев на часы, скомандовала: – Так, обед через сорок пять минут, и без всяких опозданий. И никаких «не хочу»! Шамиль с раннего утра ради тебя старается, в кухню войти страшно.
«Вот! Надо ещё к Шамилю забежать», – думаю я, глядя, как Вася стремительно исчезает за дверью.
По поводу зарплаты Василиса лукавит. Мы все знаем, что папе она предана безгранично и останется рядом с ним даже на пепелище. Они оба выросли в одном детском доме, только папа на пять лет старше. Вася и сейчас метр шестьдесят в прыжке, а в детстве была совсем крошечная, и её часто обижали и притесняли.
Однажды папа стал свидетелем неприятного инцидента, связанного с маленькой Васей, и неожиданно для самого себя взялся её опекать. Постепенно он привязался к девочке и, за неимением родных, привык считать её сестрёнкой. После детского дома жизнь очень сильно закрутила моего папу. Сначала он регулярно навещал Васю, а потом на несколько лет покинул страну, и ниточка чуть не оборвалась… Вернувшись в Россию, папа вспомнил о сестрёнке Василисе и нашёл её… в тюрьме.
Его маленькая Васька нашалила не по мелочи и отбывала срок за убийство. Так бы ей, бедной, и сидеть, при всех смягчающих обстоятельствах, от звонка до звонка... Но папа нанял грамотного адвоката, который, изучив дело, добился пересмотра, и Василиса отделалась двухлетним сроком, который, собственно, уже отбыла.
Я, конечно, не судья и не Господь Бог, но по мне Вася – никакая не преступница, а самая что ни на есть жертва. Связалась, бедняжка, с каким-то упырём, а он только деньги с неё тянул и избивал нещадно. Конечно, можно сказать, что сама виновата – не того выбрала. Только много ли вариантов было у детдомовской сироты, которая отчаянно нуждалась в человеческой ласке? Ведь, кроме моего папы, она так ни с кем и не сблизилась, а его, единственного дорогого человека, в трудный момент рядом не оказалось.
После очередного жестокого избиения Вася надолго слегла в больницу и потеряла ребёнка. Последствия оказались трагичными – Васечка больше не смогла иметь детей. Конечно, она ушла от своего мучителя, а когда тот силой попытался Васю вернуть, она неласково приложила его горячим утюгом. Результат получился неудачным для обоих.
В общем, не мне её судить. А уж папе – тем более. Он и сам считал себя виновным и ответственным за судьбу Васи. И забрал названную сестрёнку к себе. Мамуля до сих пор мне напоминает, что «эта бандитская морда», то есть Вася, – главная разрушительница её семейного счастья.
