– Хорошо. Как хочешь. Ты вернешься?
– Теперь уже не знаю. – Я строго спросила, как мать спрашивает ребенка – Алексей, признайся, ничего тебе не будет! Ты на самом деле ни с кем не изменял?
– Лялька, ты что, я даже не смотрю ни на кого!!! – он отрицательно покачал головой, в глазах была тревога и … слезы?
– А на море что делал?
– Пытался… успокоиться. Стало только хуже.
– Ладно, жди в машине, и не называй меня Лялькой, я же просила!
– А мне так нравится. Ты же маленькая… Эль, я с ума схожу по тебе… – Он потянулся целоваться, но я увернулась и пошла за Светкой.
Разве это объяснение может смягчить обиду, успокоить меня… Люди не меняются. Он как телок идет на поводу у любого, и не может сам принимать решения. А если после свадьбы, начнутся более серьезные проблемы с его матерью? Я уже не смогу так просто взять и стать свободной.
К тому же он и сейчас всем своим видом показывает, что разговор будет только об этом – «Ляль, вернись». И все закончится так же – ничем. Ни обещаний, ни разговоров о будущем.
В моем понимании надо думать не только о любви и поцелуях. Он ненадежный и … не очень умный. Мама его не изменит отношения ко мне, а со стороны отчима такая материальная поддержка только хуже сделает. Я не могла принять предложение руки и сердца и решила отменить эту свадьбу. Пусть думает, что хочет. Согласиться означало бы обречь себя на постоянные сомнения. К тому же, совсем не хотелось участвовать в этой войне с его матерью.
Светка уже меня искала глазами, я подошла, обняла ее.
– Алекс приехал за мной. Ты с нами, или останешься?
– Он же узнать меня может! А ты не хочешь сбежать?
– Как сбежать? У Лешки машина перед входом припаркована, через дорогу. Он меня не пропустит.
Может… одеждой поменяться? В моей юбке ты сможешь уйти подальше, и мы вызовем такси.
– А ты влезешь в мои вещи? – Я с сомнением посмотрела на Светку… Она была шире.
– Вряд ли застегну, но у меня блузка, ее можно навыпуск одеть. Мы с тобой выйдем, сядем в такси спокойно…
– И я позвоню ему, да? – улыбаться мне не хотелось, как-то подленько все это выглядело. Но если я сейчас сяду к нему в машину и… вдруг поддамся обаянию, это будет худшее решение в моей жизни.
– Ты его всё? Разлюбила окончательно?
– Совсем нет. Наоборот, хочу обнять, но так нельзя. Мой разум говорит – уходи, пока не поздно. А любовь пройдет, утихнет.
– А если не пройдет?
– По крайней мере, буду знать, что сделала все разумное, и сдамся властям. Пойду сама к его матери, заплету косу, упаду перед ней в мольбе, чтобы она меня пощадила и не лезла к нам. Даже поплачу!
– И сколько ты так собираешься?
– Свадьба через месяц, я не могу довести до крайнего срока. Сейчас уже ночь, а завтра… отменю всё, наверное! Сначала надо вернуть нормальные отношения.
Мы зашли в туалетную комнату и начали переодеваться. Юбка у меня болталась на бедрах, полусапожки с ней вместе смотрелись ужасно и смешно, а Светка не смогла втиснуться в мою одежду. Над нами потешались невольные зрители, мы до слез насмеялись, снова переоделись обратно. Цирк из женской комнаты уехал.
Я пошла к бармену, хотела уговорить его выпустить нас через запасной выход. Но, он сказал, что если я не прекращу издеваться над его другом, он опять ему настучит. Как овечки смирные, мы вышли из клуба. Светка в моей куртке уселась сразу за водителем и уткнулась в телефон. Спряталась. Похоже, Алексей ее не узнал, или сделал вид, что не заметил.
