…Иван открыл глаза и увидел склонённую над костром спину сына. Попытки пошевелиться ни к чему не привели, глаза снова и снова закрывались. То проваливаясь, то пробуждаясь, он долго боролся со сном и, наконец, огромным усилием воли смог раскрыть рот:
– Сынок, тебе не холодно?
– Нет, папа, мне хорошо, – тут же отозвался Петя.
– Точно хорошо?
Петя не обернулся:
– Точно. Лучше всех!
Иван еле ворочал языком:
– Молодец. Подложи дрова в костёр, пожалуйста, я что-то немного устал…
Ветка ярко вспыхнула, осветив полулежащего у берёзы человека. Голова и плечи Ивана были прислонены к дереву, дрожащие веки говорили о тревожном сне, а рука крепко обнимала прикрытый краем полотенца рюкзак. Губы едва заметно дрогнули и растянулись в подобии улыбки:
– Молодец, сынок… Спасибо тебе, братан. Как хорошо-то стало. Спасибо! – Иван провалился в глубокий сон и полностью потерял себя.
…Родители, склонившиеся над неподвижно лежащим сыном, не обращают внимания на пищащие, скрипящие, издающие громкие неприятные звуки приборы. Они сосредоточенно разминают Пете руки и ноги, массируют, смазывают кремами родное любимое тело. Глубокая кома. Иван положил руку сына на место и привычным движением взял его ногу. Хорошенько растерев, согнул-разогнул коленный сустав и взялся вращать ступню.
Неожиданно и отчётливо он услышал голос:
– Папа, ещё не время!
Иван посмотрел на неподвижное лицо сына, взглянул на заплаканную жену, которая продолжала массировать Петю со своей стороны.
Голос настойчиво повторил:
– Ещё не время!
– Что не время? – Иван снова посмотрел на жену. – Ты слышала, Петя сказал: «Не время!»
Света молча продолжала своё дело, как будто совсем не слышала вопроса. Палата реанимации дрогнула и начала исчезать, приобретая зеленоватый оттенок. Растерянный Иван крутил головой во все стороны:
– Да что не время-то?
– Спать не время! – строгий голос сына звенел в пустеющем пространстве.
Предметы и сами стены палаты искривлялись, обретая непривычные формы. Картина меняющегося мира дрожала, чудесным образом переплетаясь с картинками прошлого.
Вот счастливое семейство бежит по васильковому полю, они смеются, падают, кувыркаются, купаются в синем цвете. А вот Петя, как всегда, скрестив ноги, сидит на траве и сосредоточенно плетёт венок для сестры:
– Сашуха, ну-ка дай примерить!
Саша подставила голову:
– В самый раз! А я тебе и маме уже сплела!
Иван шутливо надул губы:
– А мне кто сплетёт?
– Я сплету, чурики, я сплету, – радостно затараторил Петя.
Непонятно откуда появилась кровать с лежащим на ней сыном. Рядом с кроватью прошёл нарисованный слон. Остановился, посмотрел на Ивана добрыми глазами и улыбнулся:
– Пора просыпаться, засоня, – затрубил и прошёл через белую стену.
Иван упорно продолжал массировать пальчики на неподвижной ноге сына, когда очень громкий шёпот заставил его вздрогнуть. Как будто Петя сложил ладошки рупором и громко шепнул в самое ухо отца:
– Папа, вставай!
