Мне пришлось провести десяток совещаний в офисе, встретиться с представителями прессы, которые интересовались алмазодобывающей промышленностью в нашей стране, слетать в Нидерланды, чтобы встретиться с важным клиентом, а оттуда — прямиком в Якутию, где произошел неприятный инцидент и погиб один из рабочих. А еще пилоту пришлось спешно сажать самолет в Екатеринбурге, потому что забарахлил двигатель. Мы еле дотянули до земли, и теперь группа экспертов выясняла, как у новенького частного самолета, который проходил проверку и техобслуживание перед каждым вылетом, могли случиться неполадки с двигателем. Я примерно знал, какое заключение они сделают, и мне это не нравилось. Не нравилось ходить по лезвию чьего-то ножа.
Отбросив невеселые мысли, я приказал подать машину. Сегодня я собирался забыть о всех проблемах, большая часть которых была решена к этой пятнице, и расслабиться в клубе, где договорился встретиться с лучшим другом Львом Третьяковым.
Забыть о большей части проблем было несложно, но только не о самой главной. Ева Лозинская обещала стать самой большой занозой в заднице, но меня перло от мысли, что никуда ей не деться. Борзая девочка, влетевшая в мой офис с предложением переспать с ней и покончить с «этим дурацким браком», нравилась мне все больше. Иметь в женах послушную куклу было бы неплохо, но иметь в женах искрометную девушку неземной красоты будет даже лучше. У нас с ней наверняка получатся очень красивые дети.
«Клуб» Марата Закаева, как всегда, по пятницам и выходным был переполнен. Снятая заранее вип-зона, однако, избавляла от общества толпы и позволяла наблюдать за всем происходящим со стороны.
Лев уже был здесь и расположился на черном кожаном диване вместе с какой-то белокурой красавицей.
— Здорово, — поприветствовал он меня и представил спутницу: — Это Елена Ларс.
Я узнал в девице бывшую фигуристку, теперь ставшую лицом одного косметического гиганта. Я пожал Льву руку и небрежно кивнул его спутнице.
Подошедший официант принес бренди для нас и коктейль для Елены.
Видимо, у меня было красноречивое выражение лица, по которому Лев догадался о моем дурном настроении, потому что он тут же сжал ягодицу прижимавшейся к нему Елены, хлопнул по ней легонько и сказал:
— Куколка, иди потанцуй.
— А ты? — томно протянула она.
— А я уже не в том возрасте, чтобы трясти булками, — хмыкнул Лев.
— Но я не хочу танцевать, — надула она губы, и я в очередной раз подумал, какие же они все одинаковые, женщины определенной категории.
— Иди-иди, нам с Андреем нужно перекинуться парой слов.
— Ну ладно, — протянула Елена.
Она встала и, лихо виляя бедрами, двинулась к танцполу.
— Какая ж она тупая, — покачал головой Лев, провожая плотоядным взглядом свою спутницу.
— Так на хрена она тебе?
— Она такое языком вытворяет, что тебе и не снилось, — рассмеялся он. — Хочешь, бери ее потом, когда я наиграюсь.
— Ты ж знаешь, дружба дружбой, а телки врозь, — рассмеялся я.
— Правильно.
Лев приподнял свой бокал, и мы выпили.
— Не устал шляться? — спросил я друга.
— А что еще делать?
— У тебя вроде жена есть, — напомнил я. — Как она к твоим изменам относится?
— У нас равноправие: она изменяет мне — я ей.
— Вера тебе изменяет? — изогнул я бровь. — И ты так спокойно об этом говоришь?
— Ну, она ж тоже живой человек, и ей хочется. — Лев сделал широкий жест будто делясь со всем окружающим миром своей щедростью. — Должен же кто-то ее трахать, если я не трахаю.
