Облизав губы, Лисса взялась за баранку и вырулила за пределы кондоминиума. В такой чудесный день, великолепно отдохнувшая, она чувствовала, что весь мир у ее ног. До чего же прекрасно быть бодрой и счастливой. Она почти забыла о том, как это здорово.
В итальянском ресторане «У Винсента», как всегда, было оживленно, но им удалось без особого труда устроиться за столиком. Скатерти в красно-белую клетку и деревянные стулья создавали впечатление сельского интерьера. На каждом столике горели свечи, и Лисса тут же принялась уминать за обе щеки только что испеченный розмариновый хлеб.
– Эй, вы только взгляните! – одобрительно воскликнула ее мать и высоко подняла бокал, давая понять, что хочет заказать вина. – Сомневаюсь, чтобы твоя сестрица лопала с таким же аппетитом. Акушерка говорит, что у нее опять будет мальчик. Она пытается придумать имя.
– Ага, она мне говорила. – Окунув очередной кусок хлеба в оливковое масло, Лисса пожала плечами и потянулась за меню. Жизнерадостная итальянская мелодия пыталась пробиться сквозь гомон посетителей, но в целом оживленная атмосфера заведения была именно такой, какая требовалось Лиссе, чтобы снова ощутить себя частицей цивилизованного мира. – Я сказала ей, что могу посоветовать лишь имена, которыми люди называют своих домашних любимцев. Но ее это не воодушевило.
– А вот я рекомендовала твоей сестрице взять ту книгу, которую я для нее купила, и прочесть список имен по алфавиту, от начала до конца. Адам, Алекс… Элиот…
– Эйдан! – неожиданно вырвалось у Лиссы. Внутри ее разлилось тепло, и она со вздохом добавила: – Сама не знаю почему, но я просто влюблена в это имя.
* * *
Стояла прекрасная Сумеречная ночь. Небо походило на эбеновое, испещренное звездами одеяло, а доносившийся издалека шум множества водопадов соперничал со смехом и приглушенными мелодиями. Стражи, утомленные трудами прошлой ночи, расслаблялись, сбрасывая усталость и напряжение. Однако для Эйдана работа еще только начиналась.
Пройдя под массивными вратами храма Старейших, он остановился возле чозуя. Набрав черпаком воды, он прополоскал рот, вымыл руки и только потом пошел дальше.
Ворча про себя, он пересек центральный двор и вошел в хайдэн, где его дожидались Старейшие. Они восседали рядами, полукруг за полукругом, с лицами, обращенными к обрамленному колоннадой проходу, откуда он и появился. Скамьи поднимались амфитеатром, и их было так много, что Стражи давно уже потеряли счет занимавшим их с незапамятных времен Старейшим.
– Капитан Кросс, – приветствовал Эйдана один из них, кто именно, сказать было трудно.
Как всегда, он подумал о Мастере Шероне, зная, что его учитель являлся сейчас элементом того, что Эйдан воспринимал как коллективное сознание. Эта мысль печалила его.
– Старейшие… – почтительно поклонился он.
– Расскажи нам побольше о своей Спящей, Лиссе Бэйтс.
Потребовалось усилие, но, когда Эйдан выпрямился, лицо его оставалось бесстрастным, хотя при звуке этого имени по телу прокатилась приятная дрожь. Невзирая на непроглядный мрак ее сна, он прекрасно провел с ней время, чувствуя себя в безопасности за массивной дверью, удовлетворенный ее доверием и приятно удивленный тем, что она приняла его самого по себе, а не некий фантом, сотворенный им в отклик на ее потаенные пожелания. А также ее откровенностью, показывавшей, что она видела в нем человека, а не автомат, которому не нужно ничего, кроме славной драки да столь же славного траха с кем попало.
