Эльф прищурился и посмотрел на луну:
– Надо устраиваться на ночлег, а уж я запах как-нибудь перебью.
Человек кивнул, и они пошли искать укрытие на ночь…
…Место оказалось удачным – они нашли огромный валун и в восточной стороне решили расположиться…
– Так ты говоришь, что они могут найти нас только по запаху? – спросил человек, скидывая с плеч увесистую котомку, которую он с радостью швырнул к каменному углу. Эльф прошелся вдоль стены, потрагивая камень рукой, и довольно кивнув голову, ответил:
– Да, как ты видел, у них глаз то и почти нет, слышать они нас точно не могут, а вот выйти по запаху – вполне. Но не беспокойся, на этот счет я кое-что припас…
Он вытащил из бокового кармана рюкзака сверток, в котором лежали сушеные хвосты. Человек удивленно поднял брови:
– Хвосты? Как мы сможем защититься от падали какими-то рыбьими хвостами?
Эльф лишь молча достал остальные хвосты и ответил:
– Это не какие-то хвосты, а хвосты тимеры (уд. на Е), редкой морской рыбы. Она часто используется охотниками и алхимиками, чтобы устранять ненужный запах. Разведи костер и ты увидишь.
Человек лишь молча пожал плечами и пошел искать хвороста…
…Маленький огонь жадно поглощал сухие ветки. Эльф, недолго думая, кинул хвост в огонь. Раздался хлопок, повалил серый дым, запахло паленым… Человек сморщил нос и отвернулся:
– И этим ты решил перебить запах? Еще большей вонью?
– Спокойно, через несколько минут пройдет…
Отодвинувшись от костра, эльф взял походный котелок и отправился искать воду…
…Похлебка уже закипала. Человек к тому времени вовсю чистил и острил меч. Эльф сидел, сложа ноги, чуть поодаль, листая небольшую книжку в темно-зеленом переплете. Человек, не переставая острить клинок, метнул взгляд в сторону читающего и спросил:
– Этель (уд. на Е), а зачем ты каждый день что-то записываешь в свою книжку? К чему?
Эльф, названный Этелем, не подняв голову, ответил:
– Надо же что-то оставить для истории и потомков. Вы то совсем забыли, что такое настоящая рукопись. Все баллады поете, оды поднимаете! А вот мы, Первые дети Фиары, описываем реальность, как она есть. На то и этот дневник.
Этель достал перо и походную чернильницу, и, забыв обо всем на свете, начал выводить эльфийскими буквами слова, позже переходившие в фразы и предложения.
Человек лишь легонько улыбнулся и сказал:
– Тоже мне скажешь, баллады… Мы умеем и стихи красивые писать. Вот… Рассказать тебе поэму, которую сложил мой отец дома, у реки Ар-Корт?
Человек отложил меч и поправил волосы. Эльф ненадолго прервался, но все же коротко ответил:
– Давай попозже, Салрон (уд. на А)? Извини, но я не привык прерывать свое ведение дневника, даже слушая стихи.
Салрон что-то промычал в ответ, ярко и красочно описывая, чтобы он сделал с родственниками эльфа, рассказывал о любовных его похождениях и интимных подробностях, вплоть до его побратимства с навозным жуком.
Дописав последнюю строчку, Этель отложил рукопись и, встав, подошел к костру, снял котелок. Салрон даже не шелохнулся, лишь кончиками пальцев правой руки потрепал серебряную серьгу в мочке уха. Серьга изображала морду кошки, оскалившейся и готовой к битве.
– Опять пошел вархилы готовить?
Этель кивнул. Взяв ножны со вставленными в них клинками, он положил их в котелок и двинулся к ручью.
Вернувшись, он поставил воду на землю, и, выхватив зеленоватой стали лезвия, аккуратно уложил в жидкость. Лезвия вошли лишь на половину.
