И всё равно в её душе сражались две противоположные силы – одна тянула её вперед, в неизвестное, подсказывая будущие проекты для замка, другая же настоятельно шептала о возможных промахах и опасностях и «рекомендовала» не торопиться и быть предельно внимательной.
Лампа на прикроватной тумбе светила не ярко, и в тёмных углах мерцающий свет отбрасывал причудливые тени на стены, создавая иллюзию движения. Эти тени танцевали, словно призраки давно забытых событий. Неприятная дрожь пробежала по телу Амели, и женщина решила включить всё освещение в комнате. Несмотря на то, что Амели в замке была не одна, вокруг царила давящая тишина.
«Надо переселить прислугу из служебного крыла в гостевые комнаты в замке, – подумала она. – Ужасно неприятно оставаться одной в такой махине».
Амели села на кровать и взяла первый попавшийся лист.
«Сегодня обнаружил интересную закономерность. Все бароны Бассеты женились на женщинах с «цветочными» именами. Интересно, это происходило интуитивно, или чья-то невидимая рука подталкивала их к такому выбору. И меня не обошла эта участь.В моей жизни была Лили, нежная и утонченная, как утренняя роса на лепестках. Ее имя было для меня символом свежести и весны, которая, казалось, будет вечной. Но у судьбы были другие планы на меня.
У моей жены было имя Роуз-Мари21. Но тогда я даже не задумывался об именах. Судьба просто сводила меня с этим женщинами. Может «цветочные имена» – это рок нашего рода?!
Невероятен и тот факт, что все баронессы, произведя на свет детей, умирали в молодом возрасте.
А если во всём этом виноват призрак леди Блэкмор?! И сколько ей нужно ещё смертей, чтобы она успокоилась?»
… Амели глубоко вздохнула и непроизвольно подумала о себе и своём имени.
«Радует, что у меня не «цветочное» имя», – заключила она и взяла следующий лист.
«В библиотеке много книг по оккультизму. На большинстве из них экслибрис22 Хьюго, первого барона Бассета. Я стал изучать эти труды. Ничего особенного я в них не нашёл, вернее, в них всё особенное для непосвященного. Я имею в виду, что они не уникальны. Большинство из них можно найти в лавках букинистов и переизданные версии в специальных магазинах про «всякую мистическую всячину». И всё же сам факт, что Хьюго интересовался скрытым и неизвестным, по-моему, интересен.
Кроме того, я заметил, что экслибрисы Хьюго украшены изысканными гравюрами и таинственными символами, что придает им особый шарм, но при этом они не раскрывает подлинной загадки владельца, которой он определённо владел, исходя из его увлечения. В одной из книг я наткнулся на записи, сделанные от руки на полях. Это были размышления об использовании ритуалов для достижения своих целей. Читая их, я почему-то представлял себе образы вечерних собраний, где таинственные фигуры шепчут заклинания под мерцание свечей. Возможно, Хьюго был членом тайного мистического общества, которых в его время было ни счесть. Или же он искал ответы на то, что происходило у него в душе. Однозначно, у первого барона была тайна. И возможно, в легендах есть доля правды о том, что он продал душу.
… Амели зевнула и, отложив рукопись в сторону, удобно улеглась на кровати, но сон не шёл. Её мысли крутились вокруг образов из бумаг сэра Ричарда. Лунный свет, пробиваясь сквозь занавески, мягко освещал её комнату, придавая всему вокруг мистическое сияние. Наконец, она уснула, но в тишине ночи, когда её дыхание стало ровным и мирным, эти образы возникли снова в её снах.
