Связующие нити Морфея
На краю деревни жил юноша по имени Хьюго. Никто никогда не видел его лица. Обрамленное густыми усами и бородой, оно всегда оставалось в тени. Говорили, что он проводил ночи в изучении древних текстов и таинственных артефактов, стремясь постичь истинные тайны мироздания. Но его самым большим желанием было обрести власть, стать богатым и жениться на первой красавице графства.
Однажды поздней ночью, когда луна поднялась высоко, а ветер завывал в печных трубах, он наконец-то решился совершить страшный ритуал.
В своей тёмной комнате, освещённой лишь мерцающим светом свечей, Хьюго начертил на полу сложный магический круг. В центре круга он разместил древний артефакт – медальон с тремя буквами АМА, который, по легенде, мог исполнить любое желание, но за страшную цену.
Хьюго начал читать заклинания на непонятном языке, и воздух вокруг него стал густеть и темнеть. Внезапно медальон засиял зловещим светом, и из него вырвался тёмный силуэт. Это был демон, связанный с амулетом, готовый исполнить желание Хьюго.
– Чего ты желаешь, смертный? – прошипел демон.
– Я хочу власти, богатства, и чтобы самая красивая девушка из богатой семьи стала моей женой, – ответил Хьюго, не дрогнув.
Демон усмехнулся.
– Твоё желание будет исполнено, но помни: за всё приходится платить.
– И какова же плата? – сощурив глаза, поинтересовался юноша.
– Холодное сердце и жестокость, – глядя в упор на Хьюго, ответил демон.
– Какая же это плата? – усмехнулся тот и уверенно добавил. – Согласен.
Злой дух исчез, и комната вновь погрузилась в тишину.
На следующее утро Хьюго проснулся в роскошном замке с баронским гербом над входными дверями. Вокруг было много слуг, а роскошный интерьер комнат свидетельствовал о том, что сэр Хьюго, первый барон Бассет, безмерно богат. Он отправил послание выбранной им девушке с предложением выйти за него замуж. Она сама пришла к нему и согласилась стать его женой…
Таинственный шёпот
Утром совершено разбитая Амели спустилась на кухню.
– Доброе утро, мэм, – приветствовал её Уинтерс. – Прошу прощения за бестактность, но у вас такой вид, что вы не спали всю ночь. Может быть, было бы лучше переселиться в хозяйскую спальню. Там новый матрас, и всё же там было жилое помещение, в отличие от спальни, которую выбрали вы.
– Я никогда не могу уснуть на новом месте. Так что это для меня нормально, Уинтерс. Надеюсь, последующие ночи будут намного лучше, – выжимая лимон в стакан тёплой воды, говорила Амели.
– Как долго вы планируете пробыть в Блэкмор-холле, мэм? Я это спрашиваю не из любопытства. Не поймите меня превратно. Это просто организационно-хозяйственный вопрос. После смерти сэра Ричарда многие запасы пришлось выкинуть, и мне надо знать, сколько следует заказывать. Если вы пробудете не долго, можно обойтись недельными закупками.
– По правде говоря, Уинтерс, я еще не решила. Я никогда не жила в Англии и никогда не оставалась подолгу в деревне. Поэтому, поживём – увидим, как оно пойдёт.
– Значит, в ближайшее время вы не собираетесь покидать Блэкмор-холл, – заключил Уинтерс. – Тогда завтра же я займусь всем необходимым, чтобы ваша жизнь здесь была приятной и беззаботной. Если у вас есть какие-то специальные пожелания, не сочтите за труд, составьте мне лист с вашими предпочтениями.
И, поклонившись, он покинул кухню.
После завтрака, запрыгнув в машину, Амели поехала осматривать местность – деревню и её окрестности. А вернувшись, она засела в библиотеке, её заинтересовали слова сэра Ричарда о «цветочных» женских именах в роду барона и о смертях женщин в молодом возрасте. Амели достала толстую книгу, обложка которой была потёрта временем, и начала листать страницы. У неё не было сомнений в правдивости заключений покойного барона, но было интересно, что говорит хроника о причинах, приведших женщин к трагическим финалам. Впрочем, никаких мистических тайн она не обнаружила. Обычные причины – родовая горячка, падение с лошади, оспа и тому подобное. Но где-то глубоко в душе ей казалось, что в этом порядке явлений кроется нечто более глубокое, чем просто медицинские диагнозы. Между строк проскальзывали страхи и надежды живущих в те времена, а в некоторых местах она читала откровенные мольбы о прощении, правда, неизвестно кому посланные. Её внутренний голос шептал о том, что истинные причины смертей кроются не в болезнях, не в физических недомоганиях и не в несчастных случаях, а в чём-то другом.
