Наследие Рима. Том 1. Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи - страница 6

. Географически это один регион, оказавшийся мостом меж Востоком и Западом и соединивший их черты. Кицикис назвал его «Промежуточным регионом». «Находившаяся на рубеже между Востоком и Западом империя на протяжении одиннадцати веков не только сумела противостоять ударам, обрушивавшимся… то с одной, то с другой стороны, но также смогла выполнить по отношению к ним обеим свою историческую и просветительскую миссию», – пишет Лемерль[47] о Византии.

«Османской империи в зените славы удалось создать уникальную систему равновесия и синтеза, из которой возникло самобытное общество: ни христианское, ни мусульманское, а в основе своей османское… Она прекрасно исполнила роль центра региона, являющегося промежуточным звеном между Западом и Востоком», – вторит Кицикис[48].

Еще Вольтер называл историю Византии «нелепой» и «недостойной»: «Это недостойный сборник высокопарных фраз и описаний чудес. Она позорит человеческий разум так же, как Греческая империя позорила землю».

Поль Лемерль доказывает, что Византия – не «бледный пережиток Римской империи», а самостоятельное государство, способное адаптироваться к новым веяниям и развиваться. За точку отсчета взято 11 мая 330 года – день, когда император Константин основал на месте старой колонии Византий новую столицу, назвав ее в честь себя. «Финишной» датой исследования стало 29 мая 1453 года, когда Константинополь заняли турки, в бою с которыми погиб последний византийский император.

В промежутке уместились множество имен и событий: «Константин. Христианская и восточная монархия», «От Константина до Юстиниана. Борьба с еретиками и варварами (337–518)»,

«Эпоха Палеологов и падение Византийской империи (1261–1453)» (названия глав). Одной из причин гибели Византии оказалось религиозное противоборство Востока и Запада.

Однако в падении империи была «заслуга» не только главных ее врагов – турок. Спасительной для Византии альтернативой мог стать союз латинян и греков под знаменем христианства, но «Лучше чалма, чем тиара!» – такие слова приписывают византийскому госдеятелю Луке Нотаре. А поэт Петрарка писал: «Турки – враги, но раскольники-греки хуже, чем враги». И все же Византия не рассыпалась в исторический прах. Ее, как модно сейчас говорить, преемницей стала Османская империя, которую часто (и ошибочно) называли Турецкой[49].

Все же тюркcкие династии – сначала сельджуки Ирана и Анатолии, а затем мамлюков Египта – доминировали в доосманском исламском мире и установили традиции управления, которые должны были быть унаследованы и усовершенствованы османами. До недавнего времени в Европе[50], а также среди арабов и персов[51] существовали давние предрассудки в отношении тюрoк как в Европе, так и среди арабов, и попытки их принизить.

Но бесспорным фактом является то, что они доминировали и формировали земли, которыми они управляли – Ближний Восток на протяжении тысячелетий и Восточная Европа на протяжении многих веков. Несмотря на это, история Турции и многие аспекты идентичности и роли тюрoк как мусульман, так и турок до сих пор мало известны на Западе и недооценены в арабском и персидском языках.

Немногие за пределами Турции понимают, что именно тюрки, а не арабы окончательно прогнали крестоносцев с мусульманской земли[52].

На роль «третьего Рима» имелись другие претенденты – например, Москва. Но если русские правители обосновывали «наследное право» идеологически, то Османская династия «располагала вполне осязаемыми политическими и географическими аргументами. Налицо была и преемственность в области культуры, религии, политического устройства». В массовом сознании Османская империя давно ассоциируется с «тюрьмой народов», Кицикис показывает, что историческим клише доверять не стоит.