– Знакомься, это Антонина Романовна, – наконец, заговорил Женя.
Антонина Романовна отмахнулась от Жени, демонстрируя напрасность его потуг. Дескать, не в высшем обществе, обойдёмся без приличий. Она махнула головой в сторону двери, где стояла женщина лет сорока – сорока пяти в белом халате, видимо, медсестра.
– Светка, прими гостей, – бросила она.
Женя, не отпуская локтя Зины, повёл её по ступенькам к двери здания. Она попыталась освободиться, не понимая излишнего внимания мужа. Но тот крепко держал её, и тут Зине стало не по себе. Она оглянулась назад, надеясь, что сестра Александры Романовны всё ещё здесь и ей ничего не грозит.
Зина встретилась взглядом с Антониной Романовной и увидела там ужасающую пустоту. В глазах женщины не было угрозы, не было опасности, там была пустота, холодность, безразличие.
Длинный коридор по обеим сторонам которого размещались палаты, устрашал своей тишиной. Женя уже не вёл, он тащил Зину за собой, которая ни о чём не спрашивала, не издавала ни звука, а просто сопротивлялась его силе, стараясь вырваться и убежать.
Медсестра остановилась возле одной двери, указав на неё глазами. Женя остановился и, как только медсестра открыла дверь, втолкнул в палату Зину. Он подвёл её к кровати и силой усадил жену:
– Посиди пока здесь, я скоро приду, – сквозь сцепленные зубы, выходя, пробубнил он, и за ним захлопнулась дверь.
Услышав щелчок замка, Зина кинулась к окну, чтобы крикнуть выходящему из здания мужу, что она ждёт его, что вечером её сериал и не глаженное бельё дома. Единственное окно палаты было грязным и зарешёченным и не то, чтобы докричаться, Зина не могла в него даже как следует посмотреть. Она не поняла, что произошло и просто принялась лепетать:
– Где я…? Где я…?
Как вдруг услышала:
– В психушке, милая.
Зина перевела взгляд на голос и только сейчас заметила немолодую женщину, на вид лет шестидесяти пяти, худощавую, с собранными в пучок волосами на макушке. Желая только одного – как можно скорей проснуться, Зина стала метаться по палате – от окна к двери и наоборот, сбивая костяшки пальцев от непрерывного стука, умоляя выпустить её из этого сна. Она подошла к соседке и, пристально заглянув той в глаза, пыталась определить – она тоже часть её сна, или она, всё-таки, сошла с ума. Женщина смотрела на неё сочувствующим взглядом, она была вполне живая и настоящая. И в доказательство своего существования, женщина поднялась с кровати и коснулась руки Зины.
Только сейчас она осознала, что это явь. Её бросили, предали, заточили. Зина кинулась к двери и в который раз принялась неистово в неё колотить.
– Нет! Нет! – отгоняла она свои собственные мысли. И кричала – не то соседке, не то медсестре, которая привела их сюда, не то сестре Александре Романовне, которая так не была похожа на свою святую сестру: – Он сказал, он сейчас придёт! Он придёт, он обещал! Он не может! Женя! Женя! Женя! Женя…
Оставшись без сил, Зина села на пол и просящим, испуганным взглядом уставилась на соседку. Та только сказала:
– Они приходят сюда лишь один раз, чтобы оставить нас. И больше никогда… никогда не возвращаются.
В гостиной на диване возлежала молодая белокурая девушка. Не сказать, что она была в восторге от квартиры, в которой недавно поселилась, но своё жильё куда лучше съёмного. По крайней мере, ей не придётся ежемесячно откладывать на аренду. И, если честно, это не единственное преимущество её нынешнего положения. Мужчина, который взял её под своё крылышко оказался не жадным, внимательным и готовым на жертвы кавалером.
