Наследница Унылой Пустоши - страница 23

– Поэтому ты убила их? – это укор, подобный удару хлыста, пришедшегося прямо по сердцу.

– Я принесла смерть многим. Но ни один из числа убитых не знался с честью!

– Многие не понимают, какова значимость чести. Среди таких людей имеются даже наши с тобой братья и сестры.

– Речь идет о шпионах? Да, шпионы не смотрят в глаза противнику во время сражения и могут пустить стрелу из тени, но это обыкновенное невежество! Упрямое несоблюдение кодекса или невоспитанность! Во всяком случае, те солдаты – совсем другой разговор. – Я выталкиваю еще один ком из горла, но тщетно. Он не дает мне ни говорить, ни дышать. Моя речь становится обрывистой. Легкие колет. Слезы жгут глаза. – Они убивают потому, что в сущности являются настоящими чудовищами! Эти чудовища заслуживают смерти. А люди заслуживают жить и быть честными.

– Звучит так, как будто папа мог бы одобрить это.

Я не стану спрашивать, о ком из наших родителей говорит Айла. Они оба учили меня одному и тому же.

– А ты одобряешь мой поступок?.. – еле-еле выговариваю я. Ком разросся до неимоверных размеров.

– Я не могу судить, кто достоин жить, а кто умереть. Я просто надеюсь, что все это было не зря, и человек, ради которого ты сражалась, проживет свою жизнь с честью и достоинством. А еще, что и чести, и достоинства будет достаточно, чтобы однажды кто-нибудь не решил, что он заслуживает смерти.

Это последний удар, пришедший по моему искалеченному сердцу. «Неужели она имеет в виду, что я такое же чудовище, что и прокураторские стражи, отнимающие жизни у каждого, кто, по их мнению, ее не стоит?»

Я задираю подбородок так высоко, будто предательские слезы зальются обратно в глаза. Набираю поольше воздуха и выпскаю обратно тонкой холодной струей. Когда кислород в легких заканчивается, я глотаю еще. Во рту становится горько.

– Я не это имела в виду!

Я мотаю головой из стороны в сторону. Отнекиваюсь от слова, раздающегося эхом в моей голове: «чудовище».

Айла ко мне не подходит, придерживаясь определенной дистанции. Она пытается успокоить меня, выставив руки перед собой. Такой же жест используют, когда пытаются от кого-то защититься. И что-то мне подсказывает, что Айла так и не приблизится ко мне, именно потому что защищается. Я чудовище. И если Айла меня боится, то я не стану протистовать. Однажды я уже давала повод счесть себя опасной.

Это произошло два года назад. На праздник своего семнадцатилетия в качестве подарка я получила черную накидку, билет на свободу и распорядилась ими так, чтобы хорошо провести время. Удовлетворить собственное любопытство…

Я знакомилась с приветливыми улочками Аризода, прогуливаясь по ним вдоль и поперек. Пересчитала все лестницы, соединяющие платформы с жилыми кварталами. Кинула серебряную монетку в фонтан с сиреной, запутавшейся в позолоченных сетях, и пожелала когда-нибудь вернуться, чтобы спасти бедняжку. Прошлась под стеклянным куполом городской оранжереи, собирая букет из цветов, которые не растут в нашем скромном саду. Мне так хотелось порадовать ими любимого человека (если бы у нее была возможность ухаживать за такими цветами, то она наверное ночевала бы прямо в клумбе)! Но самым потешным было застрять в паутинах, вьющихся городскими сплетниками.

Я наблюдала за тем, как жители Аризода передают интригующие вести членам семьи, друзьям и даже первым встречным. В завершение дня сплетня разносилась по всему городу. Обсуждаемая история насыщалась яркими тонами, украшалась новыми занимательными подробностями или вообще переиначивалась другим, куда более интересным сюжетом.