Егор вошел в маленькую комнатушку и осмотрел ее бегло. Взгляд скользнул, казалось бы, брезгливо. Но и это напускное. Эта тварь просто научилась подражать мимике обычных людей. От его истинного взгляда у людей стыла кровь в жилах, и волосы вставали дыбом.
Агата поджала обескровленные губы, когда сопровождающие закрыли за Танковым дверь. Он и она остались наедине.
Дышать сразу стало трудно.
Танков, чертов аристократ современности, повернул к себе стул и сел на него с грацией уверенного в своем превосходстве человека. И когда он поднял на нее взгляд, Агата затряслась – его глаза были убийственно холодными.
– Может, расскажешь? – и кивок на живот.
– А что непонятно? Я жду ребенка.
– Как это случилось?
– Не твое собачье дело!
Огрызнулась и прикусила язык, со страхом наблюдая за человеком, смотрящим на нее снизу вверх. Ни на секунду она не забывала о том, что Танков мог избавиться от нее и уйти от правосудия. Она боялась и от этого дерзила не в меру.
– Советую не проверять мое терпение, – тут же последовала ощутимая угроза. У Агаты затряслись руки. – Оно и так изрядно истрепалось, пока искал тебя. Говори – мой ребенок?
7. Глава 7
Непроизвольно вздрогнув, Агата шумно выдохнула. Шок прошел, сменяясь острой, глухой болью в груди. На глаза навернулись злые слезы, однако не стекли по щекам, а остались стоять, затуманивая взор. Она с холодной яростью выплюнула:
– Меньше всего я хочу родить ребенка, похожего на такого ублюдка, как ты, – ощерилась девушка и обняла живот. Внутри как-то странно потянуло, и это напугало девушку. Она стала еще бледнее, хотя казалось, что больше уже невозможно. – Если бы ребенок был твой, я бы сделала аборт, не сомневайся.
После слов Агаты в малюсенькой комнатушке, в которой даже одному человеку было тесно, повисла неуютная тишина. С каждой секундой молчания Агата чувствовала себя все хуже. Напряжение росло и вдруг оборвалось со звонким треньком.
– Проваливай, иначе я вызову полицию! – пригрозила она, но голос предательски дрожал, выдавая с головой ее страх.
Танков совсем без тормозов: бешеный, чокнутый хладнокровный ублюдок. В школе он такое творил, что ни один нормальный человек не выдержит.
Агата выдержала, и даже сумела забыть о кошмарах, что долгое время ее преследовали. Она начала жить заново, когда школы закончилась, и они все разъехались. Агата надеялась, что ужас, в который ее погрузил Танков в те годы, во взрослой жизни больше никогда не повторится.
Она говорила себе: таких уродов больше не существует. Второго такого в природе не существует, значит, вторая часть жизни непременно пройдет спокойно.
Как же она ошибалась!
Какого черта Егору нужно от нее?! Почему он просто не сдох и не оставил ее уже в покое?
– Полицию? – голос не потеплел ни на йоту. – Ты ведь уже пыталась после нашей совместной ночи. Написала заявление, обвинила в изнасиловании. Какое насилие, когда ты сама как сучка стонала и подмахивала? Но да ладно, опустим детали. Возможно, я был недостаточно хорош, но это дело поправимое, – он наклонился чуть ближе. – Помогла ли тебе полиция?
– Ублюдок, – осознав весь ужас положения, Агата покачнулась едва заметно. Ей стало нехорошо. Полным отчаяния голосом она спросила то, что рвалось наружу: – Почему?
И столько вопросов крылось в одном слове!
За что он уничтожал ее в школе? Почему Егор возненавидел ее с первой встречи? Почему преследовал, не давал спать по ночам, устроиться на подработку, получать хорошие оценки? Он ведь всегда ее унижал, травил за бедность, измывался со своей стаей гиен.
