- Я сейчас вернусь, - сказал он и вышел из-за стола. Потоптавшись на месте. добавил: - Только поставлю телефон на зарядку.
Выйдя за дверь, Эрик прикрыл ее и успел отойти лишь на пару шагов, когда вновь услышал тихий голос фру Бри:
- Успокойся, Румос, все будет так, как должно быть.
- А если...
- Не переживай. У меня еще есть силы, чтобы...
На цыпочках Эрик вернулся к двери и заглянул в щель.
Фру Бри, склонившись к старику, что-то шептала ему на ухо. Серый фартук ее разъехался по спине, открыв светлую юбку, подол которой по краю был испачкан кровью...
Эрик отступил от двери и, ступая как можно тише, пересек коридор между кухней и гостиной.
Душа его была в смятении. Никогда раньше ему не приходилось принимать подобных решений. Да, будучи ребенком, он иногда наблюдал за тем, как как отец решает рабочие вопросы - каждое его слово было выверено, а намерение уже просчитано на много ходов вперед. Чувствовал ли Ари что-то подобное, когда ему приходилось увольнять кого-то просто потому, что штатная единица была ему больше не нужна?
"Какая разница, ведь эти люди не были его близкими друзьями или родственниками, - подумал Эрик, и тут же разозлился на самого себя: - Румос и Бри стали частью моей жизни за очень короткий срок. И не их вина, что я получился таким... таким..."
Он остановился посреди лестницы и обвел глазами гостиную, цепляясь за каждый предмет мебели и скудного декора. Этот дом, хранивший в себе дух истинного хозяина - Якоба Хансена, оставался таким же сдержанным и монументальным, как и старик, и выглядел так же аскетично: белые крашеные стены, перекрытый деревянными балками потолок, дощатый пол и толстенные ставни на окнах. Ни одной картины или фотографии, лишь плотный темно-коричневый ковер посередине и старые, потертые по краям стулья вокруг деревянного стола. Понятно, почему Эстер старалась как можно меньше времени проводить здесь.
Какая-то мысль проскользнула в его мозгу, но Эрик не успел за нее уцепиться. Что-то, связанное с тем, что он видел в эту минуту, беспокоило его и раньше, когда он был здесь много лет назад. Возможно, оно не стоило его внимания, особенно сейчас, когда он почти решился попрощаться с этим мрачным местом. И все же, Эрик ловил себя на том, что хотел бы позволить себе еще раз пережить те яркие моменты, воспоминания о которых все еще грели его душу.
Теперь, когда он находился в самом сердце Норвежских гор, вдали от привычного мира, полного соблазнов и сладкого дурмана, ему хотелось верить, что все еще можно изменить. Ведь рядом с ним были люди, готовые поддержать его и помочь. За эту услугу Эрик был готов заплатить любую цену.
Комната, в которой он остановился, находилась напротив лестницы и когда-то принадлежала Якобу. Так сказал Румос, когда провожал его сюда ночью. Эрик так устал, что не стал спорить, а утром, толком не оглядевшись, спустился вниз в поисках старика. Он остановился у окна и посмотрел вдаль. За забором расстилалась выщербленная горной породой холмистая равнина. Одним краем она упиралась в лесную чащу, а другим обрывалась крутой скалой к Волчьему озеру.
- Медвежий лог, - пробормотал Эрик, не отрывая глаз от темно-зеленого бушующего пятна на горизонте.
Он представил домики Сольворна, разбросанные, словно разноцветные детские кубики, по берегу озера, и в очередной раз попробовал представить - каково это жить вдали от людей в укрытом горами поместье. Якоб Хансен выбрал его по вполне понятным причинам - он не любил людей, как, вероятно, и они не любили его. Только двое из них, Бри и Румос, каким-то образом смогли все это время находиться рядом с ним. И даже теперь, когда хозяина не стало, они продолжают ухаживать за домом и имуществом, будто ничего не случилось.
