— Я почему-то не думала, что ты была маленькой.
— Все были маленькими, — ответила с улыбкой и перевела взгляд на до ужаса серьезного мальчика. Потом перед глазами картинками предстали рассказы о детстве Бориса, когда родная бабушка морила его голодом и стегала ремнем, и про себя подумала: «Ну или не все».
Оставила ребят рубиться, пришла на кухню, чтобы, как и планировала помыть с Машей посуду. Не потому что я люблю это занятие. Да и она делает это только с кастрюлями, которые в посудомойку не помещаются. Мне просто нужно спросить мнение человека со стороны, в конце концов может быть я просто схожу с ума от ревности и бессильной злости?
— Скажи мне… — неловко посмотрела на нее. — Я неадекватна?
— Ты женщина, — спокойно пояснила Маша и отобрала у меня губку. – Только совершенно бездушная, никак бы на не среагировала на эту ситуацию. А твоя душа чистая, раз ты смогла принять в свою жизнь такого человека как…Боря.
Мы посмотрели друг на друга и прыснули со смеху, и я в порыве чувств обняла эту взрослую, полноватую женщину с извечным пучком темных волос на голове. Я до сих пор помню, как трепетно она относилась к только появившейся на свет Мире. Это навсегда сделало ее человеком, за которого я убью.
— Она нравится тебе? Ну, то есть, она вообще как…
— Непонятная, — призналась она. – Я не люблю людей, которые так много улыбаются. Даже с Борисом, даже когда он ей угрожал.
— Когда? — всполошилась я. – Когда это было?
— Сегодня днем. Вы на прогулке были. Когда она попробовала назвать его Борей. Он сказал, что следующим образцом для анализа ДНК может стать ее язык, если он еще раз это услышит. Так вот она не испугалась…
И как такое могло вызвать улыбку. Разве что улыбку Джокера.
— Да уж… Ладно, пойду спрошу, что он от меня хотел, — поцеловала мягкую щеку и выдвинулась на очередной урок послушания.
Борис меня столько лет дрессирует, тем самым пресловутым пряником и кнутом. Я бы уже должна хвостиком махать при его появлении как пудель. Но я все еще сопротивляюсь.
— Борис я, — зашла в кабинет и остолбенела, когда эта дрянь буквально свою грудь ему в лицо засунула, тыкая тонким пальчиком в бумаги.
Но она тут же поднялась, услышав меня и привычно улыбнулась.
Борис же сделал вид, как будто ничего не произошло. Просто кивнул на кресло возле полок с книгами:
— Посиди, мы почти закончили.
***
11. Глава 11.
Меня успокаивало только то, что Борис действительно обсуждал дела, а Элеонора для него переводила. Теперь она держалась на нужном советском расстоянии, но я все равно продолжала буравить ее взглядом. Как ей дать понять, что нужно держаться от мужа подальше? Сказал ли он сам ей об этом? Или кайфует, как две самки богомола борются за самца. Так, вроде не маленький, должен понимать, что это чревато сносом его башки.
— На сегодня достаточно, можешь идти.
Можешь идти. Сейчас она обязательно поклониться ему в ножки, поцелует воображаемый перстень и пообещает исполнить любой каприз султана.
Элеонора просто кивнула и посмотрела мне в глаза. А там словно чертята, которые слышат каждую мою мысль и готовы обернуть ее против меня. Ненавижу.
— Пока, Нина.
— Пока…
Только дверь мягко закрылась, я понеслась к ней. Не удивлюсь, что сучка еще имеет привычку подслушивать. Но нет, коридор пуст и я вернулась в кабинет.
А там Борис продолжал корпеть над документами. Что-то записывал. Что-то печатал.
Иногда я задавалась вопросом, а зачем ему семья? Первая жена, вторая. Дети?
